– Нет. Твой переговорщик собрался покупать лабуха или человека, который зарабатывает оружием на жизнь?

Пигак вздохнул. Вечно одна и та же история. По части оружия толстяк был параноиком – бедняга на дух его не переносил.

– Ладно. Для тебя исключение сделаю.

Джер невозмутимо смотрел на панель.

Ага, это великая честь… Под крылышком агента строили карьеру не менее дюжины наемников, и все они должны были являться в его вотчину безоружными. Вот за ее пределами – что угодно.

Ален плевал на это правило, игнорируя стоны несчастного инопланетянина. Пигак имел власть и деньги, но его влияния было недостаточно, чтобы заставить хибранийца расстаться с пушкой.

– Входи, малыш.

Наемник послал ему улыбку.

Контора Пигака Утча занимала целый этаж. Центральной его частью был круглый, как таблетка, кабинет, обставленный с безвкусной роскошью. Его окружали отсеки поменьше. Одни играли роль комнат отдыха, где можно пообщаться в непринужденной обстановке, в других велись переговоры. Пигак не пожалел финансов на обеспечение высочайшего уровня приватности. Его деловые партнеры могли быть уверены, что никто и никогда не подслушает то, о чем они говорят.

Войдя в кабинет через раздвижные двери, наемник увидел облаченного в желтый халат Пигака. Агент сидел в летающем кресле. О необъятное туловище афилока терлись две полуодетые рикианки, одна молочно-белая, другая ярко-оранжевая. На их телах мерцали узоры из эротических рисунков.

– О, малыш…

Девицы окинули Джера незаинтересованным взглядом и вернулись к своему занятию – массажу лежащих на подлокотниках кресла руках агента. Эти руки всегда напоминали Джеру громадных слизней.

Афилок был на седьмом небе от счастья. Устремив на Алена взгляд с поволокой, он улыбнулся.

Наемник пожал плечами – не его дело – и сел на диван справа.

Воздух кабинета был насыщен специями и дымом от курящихся палочек благовоний. Обстановка еще больше напоминала нору какого-то дремучего туземного вождя с дурным вкусом.

Джер скользнул взглядом по заставленным безделушками полкам. Агент скупал по всей Галактике дорогой антикварный хлам и считал себя ценителем древностей. Наемник не слишком разбирался в искусстве, но чутье подсказывало ему, что основная часть коллекции Утча – это просто подделка. Впрочем, разбивать уютные иллюзии Пигака он не собирался. Какое ему-то дело?

– Брысь, – сказал наконец Пигак девицам.

Рикианки разом отпрянули от его студенистого тела и исчезли в одной из боковых дверей. Наемник проводил их полуобнаженные тела взглядом.

– Работаешь не щадя себя, – сказал агент, раскуривая трубку. – Расслабиться некогда. Извини.

Ален спросил:

– Где переговорщик?

Афилок бросил ленивый взгляд на терминал.

– Движется сюда.

– Кто он?

– Лакиш.

– На кого он работает?

– На лакишей.

– Интересно.

– Я навел справки. Знаешь ведь, новые клиенты всегда вызывают некоторое подозрение. Ну вот. Этот тип не профессиональный посредник по нашим делам, сведений о нем нет. Скорее, правильно назвать его эмиссаром. – Пигак изобразил мундштуком трубки какой-то знак. – За ним большие люди стоят.

– Откуда знаешь?

– Я в этом бизнесе тридцать лет, малыш. У меня нюх.

Ален не стал спорить. Агент витал в облаках, явно приняв внутрь какое-то снадобье, однако, когда пришло время, он вдруг оказался собран и деловит.

Переговорщик в сопровождении двух охранников появился во владениях Пигака. Наемник видел лакиша на голограмме, транслируемой с камеры в вестибюле. Гуманоид носил длинное одеяние до пола, его руки торчали из двух вертикальных разрезов спереди. В пальцах четки из какого-то темного камня. Джер знал, что у лакишей кастовая система и все носят разные цвета на одеждах и головных уборах. Охранники были в черном. Их начальник отличался косыми синими полосами, пересекающими странного покроя светло-серый плащ. Вероятно, его место в иерархии было не таким уж и маленьким.

Пигак рассыпался в комплиментах – это означало, что агент был в ударе, – и пригласил гостя войти.

Гуманоид тут же поинтересовался, имеет ли право войти в кабинет его охрана. Пигак, разумеется, ответил отрицательно. Они могут подождать снаружи. Лакиш не стал перечить, а просто сделал знак одетым в черное церберам расположиться в вестибюле.

– Обожаю вежливых клиентов, – заметил Пигак, вылетая в середину кабинета.

Наемник поднялся.

Лакиши мало отличались от людей, внешне по крайней мере. Только кожа у них была мелкочешуйчатой, на вид неприятной, наводящей на мысль о болезни.