С лета 1979 года в Казани, только-только пришедшей в себя от спровоцированного группировкой «Теплоконтроля» шока, начинается новая серия преступлений. Неизвестный (или неизвестные) выслеживает жертв в тихих местах: в сквериках, на берегах озер или просто во дворах, – после чего разбивает им головы и, отбирая ценности, оставляет еще живого человека истекать кровью. Удары, по мнению экспертов, наносились чем-то похожим на молоток или кувалду. Судя по всему, убийца обладает недюжинной физической силой.

Грабитель? Но какой смысл грабить всех подряд, совершая невероятно грязную работу и получая в награду просто смешные деньги? Маньяк? Но в его действиях не прослеживалось той болезненной страсти, которая двигала лунными монстрами. Сыщики УГРО терялись в догадках относительно мотива, а главное – личности бандита. Нужно ли говорить, что стандартные оперативные мероприятия, проводимые для розыска преступника, вроде опроса свидетелей, никакой пользы не приносили. Разумеется, работа велась без перерыва, а подозрительные личности и пойманные на горячем хулиганы без лишнего шума непременно проверялись на причастность к инцидентам. Однако нападения продолжались. За год их произошло около 20. Впрочем, уверенности в том, что все они были совершены неизвестным преступником, у сотрудников милиции не было. В конце концов на первых порах дело не относилось к категории приоритетных и расследовалось в общем порядке: некоторые эпизоды могли быть ошибочно классифицированы по иным признакам и даже больше – по ним уже могли найти козла отпущения. Конечно, подобный подход в Казани не поощрялся и в меру компетентности руководства пресекался. Однако перекосы в работе милиции встречались во все времена.

Тетрадь и расследование немедленно переходит в ведение КГБ. Верхушка силовых органов края досадливо кусает губы (второй раз за последние 3 года!) и, елейно улыбаясь, встречает всемогущих инспекторов из Москвы. Чекистов интересует все, что можно выжать из клочка исписанной бумаги. Распространенный на Западе метод контент-анализа текста в Советском Союзе еще не был распространен, поэтому трактат отдали в руки графологов и психиатров. Дело закономерно отнесли к разряду политического терроризма и поторопились раскрыть как можно скорее: вдруг где-то под Казанью уже действует налаженная сеть вооруженных до зубов антисоветчиков! Тем более что неизвестный автор прямо-таки жаждал в своей работе заручиться поддержкой групп, чтобы более эффективно экспроприировать экономические ресурсы.

Ученые подтвердили: писавший – опасная личность. Он явно одержим психопатической манией величия и готов разрешать вопросы одним-единственным путем – с помощью насилия, которое, судя по жесткости заверений, оказало на его жизнь не последнее воздействие. Началась массовая проверка сотрудников и учащихся школы № 127, откуда и появилась жуткая тетрадь. В классе, где она была найдена, опрашивались ученики. Установилось наблюдение за преподавателями: нет ли среди них недовольных диссидентов?

Тем временем в районе лесного массива «Лебяжье», где традиционно отдыхали казанцы, произошло несколько преступлений. Сначала в одном из пяти озер – Глубоком – нашли изломанное и разбитое женское тело, затем буквально через день, в кустах у другого озера, обнаружили еле живого мужчину с поврежденным позвоночником. Оба случая – явно дело рук громилы с молотком, которого безуспешно искала милиция. Он же совсем недавно,

1 августа, убил молодого паренька, приехавшего в Казань погостить к родственникам.

К слову, в тот раз кое-какие подробности милиционерам выяснить удалось. В последний раз подростка видели у здания вокзала садящимся в неприметный «Москвич», где уже были трое молодых мужчин. Трое. Значит, в городе действует банда.

Это было словно подброшенная вверх сверкающая монета. На одной стороне – убийства и нападения на горожан, сбившиеся с ног оперативники, угрозы начальства, собирающегося лишить сотрудников не только премий, но и партийных билетов. На другой – розыски неизвестного террориста, угрожающего политическому режиму. Люди, расследовавшие эти преступления, словно слепые мудрецы из восточной притчи о слоне, видели перед глазами только одну сторону, не зная, что же таится на другой. Пока не видели. Ведь в какой-то момент каждая подброшенная монета должна перевернуться, подтвердив, что у нее две стороны.