– А с севера?

– Э-э-э... В Северных горах проходов нет, кроме как через Кло.

– Я думаю, Чрные Рыцари прошли бы...

Старик добродушно рассмеялся:

– Ты до сих пор веришь в сказки?

– Это не сказки, Хлодвиг! Мне рассказывали, что в Кло именно Черные Рыцари

открыли замковые ворота и держались, пока не подошла подмога. Многие видели, как они

сражались с мятежниками и нордийцами.

– Издалека, говорят, многие видели, а вот близко - никто. Даже мртвых.

– Говорят, их нордийцы на куски порубили за то, что они половину их гарнизона

положили.

– Это тебе не отец рассказывал?

Парень насупился:

– Ты же знаешь, что отец не любит вспоминать о том времени. И уж, не дай

Всевышний, про герцога Парна помянуть... И не только отец его ненавидит...

Воин сочувственно покачал головой.

– Понимаю. Я тоже Парна хороша знал.

Он улыбнулся, вспоминая минувшие годы.

– Он моим главным противником на турнирах был. Сильный боец. Я бы даже сказал

– непревзойднный. Я до сих пор не пойму его поведения, хоть столько лет прошло.

Лучший друг короля, причм, не мнимый, - и вдруг пытается его убить. У него в

герцогстве - огромное войско, горные перевалы закрыть или в стенах отсидеться - проще

некуда, а он, пальцем не шевельнув, бежит из своего замка, будто трус.

– А может, он и правда был трусом? Все говорят...

Хлодвиг недовольно оборвал:

– Сейчас вс, что угодно можно говорить. Не был он трусом! И честь у него была.

Не испугался бы он умереть, даже проиграв, если бы его честь затронули. А он бежит, будто не хочет руки поднимать на короля. И это после того, как чуть собственноручно его

не зарубил. А потом оказывается в Кло и бьтся с нами, пока его израненного не схватили

и в наш лагерь не поволокли. Я сам видел, как это происходило. Да тут откуда-то десятка

два мятежников вывернулись. Пока я к нашим ребятам пробивался, они Парна так же на

руках к Северным воротам унесли. Не много их тогда уцелело, но своего герцога они вс-

таки уберегли.

Старик несколько секунд помолчал, покачиваясь в такт шагам своего коня.

– Наверное, год прошл после той драки. У меня уже вот эта памятка заросла.

Он коснулся пальцем шрама на щеке.

– И тут опять весть: не пришлся герцог по нраву нордийцам. Захотели они его дом

в Шипе спалить, да вместе с домом спалили свои верфи и флот, что стоял уже готовый к

нападению на северные земли. После этого нордийцам и пришлось заключить с нами

договор о посольствах, чтобы нельзя было незаметно войну подготовить.

Молодой человек усмехнулся:

16

– Хоть какая-то польза от этого изменника. Только из-за чего нордийцам захотелось

его убить?

– Да в том-то, Кор, и загвоздка. С чего было убивать первого претендента на

геммский престол перед самым нападением? Тем более, что свою преданность нордийцам

и враждебность дому Хайков он уже доказал. Не мог же он вдруг снова стать сторонником

Геммы. Я знал Парна как тврдого человека: сказал - значит сделал. А здесь - такие

метания… Не в характере герцога они. Чисто по-человечески жаль его. Столько хорошего

мог совершить, а вместо этого развязал междоусобицу похлеще, чем Дарк во времена

короля Артура.

– Ну, парень, не поминай меня лихом!

Седоватый лохматый кузнец припечатал свою лапищу к спине юноши, широко

улыбаясь в курчавую бороду. Ради проводов он на полчасика ушл из кузницы, оставив

там следить за горном нового подмастерья. Порывшись в карманах, он вытащил что-то

завернутое в тряпицу.

– Вот. Думал, думал, что тебе подарить... Ты хоть и сам себе вс отковал, но запас

тоже не помешает. В сапог, если что, сунешь, может, когда и пригодится.

Мастер развернул, наконец, тряпицу, в которой лежал добротно сработанный

метательный нож.

– Да что ты благодаришь?
– расхохотался он басом.
– Я же его по твоим рецептам

ковал. Учился! Это я тебя благодарить должен, что меня на старости лет кое-чему

надоумил.

Работать в кузнице было тяжеловато для шестнадцатилетнего паренька. Спустя