По пути домой он решил: «Встречу дядю Витю, все ему расскажу и ребятам расскажу, как они воевали».

Некоторое время шли они молча, но за деревней Славка спросил:

— Мам, а у них медали есть?

— Не знаю, сынок, может и есть.

— А как их оглоушило, расскажи!

— Как оглоушило? — мама даже остановилась.

— Ну, тетя Варя рассказывала.

— А! Это она про пожар. Напарник у дяди Коли (они на ферме работают) напился, уснул, папироска упала, от нее все загорелось. Дядя Коля рядом оказался, пожар затушил и дядьку того спас. Премию ему дали, они Аленке пальто купили, а про медаль…

— А, что же они, не воевали?

— Они же глухонемые, сынок, откуда ты взял?

Вернулись они на поселок вечером. От двухэтажек, людей и даже кошек расползались длинные тени, устало зудели комары, было жарко. Хотелось варенца. Но еще больше хотелось рассказать мальчишкам о Киселихе и о том… как фашисткий снаряд оглоушил дядю Колю и тетю Варю.

Первый снег выпал точь-в-точь на Покров день — так бабка Васена сказала, сменив скрипучую метлу на скребок, лопату на метлу, но лучше бы он вообще не выпадал: из-за него все получилось!

Как-то утром Колька предложил:

— В «расшибалку» сыграем?

— Сейчас не могу, — ответил Славка. — Васька долг отдаст, девяносто копеек, тогда сыграем.

— Ха, держи карман шире! — звякнул Колька мелочью в кармане серого пальто.

— Как это?! — удивился Славка от неожиданности.

— А так! Рыбка плывет, назад не отдает!

— Ну ты тоже скажешь — он же должен!

Колька снисходительно отмолчался — так он был уверен в себе, а Славке ничего не оставалось, как ждать вечера.

«Сегодня не могу, завтра отдам», — сказал вечером Васька, и началось.

Утром по пути в школу, днем — на переменках, вечером — на поселке Славка постоянно натыкался на острые Колькины глаза и слышал его упрямый голос: «Ну, что я говорил! Рыбка плывет, назад не отдает!» А Васька каждый день повторял: «Сегодня не могу, завтра отдам!»

И вскоре все жилпоселовские мальчишки и девчонки узнали о Колькиной рыбке — она стала любимым лакомством их языков.

— Рыбка плывет, назад не отдает! — кричали они за доминошным столом и на волейбольной площадке, в кукольных квартирах и песочницах, у голубятни Логачева и у ИЖака Леньки Афонина, который ремонтировал движок своего быстроногого друга.

— Рыбка плывет, назад не отдает! — вонзалось стрелой в Славкино сердце, а Васька каждый вечер повторял: «Сегодня не могу, завтра отдам».

И вот это «завтра» само пришло.

Славка встал с постели, посмотрел в какое-то ненормальное (как будто его всю ночь мыли) окно и обомлел: белым пухом покрыты были асфальт и песочница, крыши сараев и доминошный стол, деревья с редкими желтыми листьями и подоконники.

— Ура, зима! — побежал он на улицу.

— Привет! — встретил его у подъезда Колька, по-хозяйски разгреб ногой легкий снег и показал кивком головы на тонкую, жесткую пленку льда. — Смотри, какой асфальт!

— Уже можно играть, — понял его Славка.

— Соберутся все, сыграем. Я клюшку купил в «Спартаке». Вещь!

Колька важно сплюнул, а Славка также важно пробурчал.

— Васька сегодня деньги отдаст, и я завтра после школы тоже поеду в «Спартак». Мамка разрешила.

— Так он тебе и отдал! — невозмутимо произнес Колька. — Я же говорил, нужно было сразу четко действовать. Сказал бы ему: «Или давай деньги, или по шее получишь», — отдал бы, как миленький. Или бы по шее получил.

— Да ну… — хотел возразить Славка.

— Вот и иди со своим «да ну» ко дну, — передразнил Колька. — Так хоть бы по шее ему дал, а то вообще ничего.

Этот вариант Славку совсем не устраивал: он и драться с Васькой не хотел и деньги терять — тоже.

— Что ты с ним не сладишь, что ли?

— Почему это?

— А, что ж ты тогда?

— Да это…

— Дай ему в рыльник — за свои же деньги!

Славка не знал, куда деться от быстрых Колькиных глаз, от солнца, которое стреляло со всех окон яркими лучами и давило на плечи предательским теплом. В это время вышел сам Васька, как-то несмело крикнул: «Привет, мужики!» и направился к сараям. Славка лишь грустно вздохнул, подумал о клюшке, но промолчал. А Колька тут как тут со своей рыбкой.

— Рыбка плывет, назад не отдает! Иди скажи ему.

— Да нет у него сегодня! — отчаялся Славка.

— И никогда не будет. А так хоть в шнобель ему дашь, пусть в следующий раз знает.

Слушать Кольку было не возможно: его упрямая вера била по мозгам. И Славка поплелся по мягкой, запушенной снегом траве к Васькиному сараю, из которого доносился резкий шорох рубанка.

Шагов тридцать он прошел, но взмок, как после десятичасового хоккейного мачта. А тут еще снег попал в ботинки — противно! И поскользнулся он у самого сарая — чуть не грохнулся!