«Ну хватит уже истерик, — твердо сказала я себе, — успокойся! Ли далеко — в пятистах километрах, наверное, еще валяется в постели и ведать ни о чем не ведает».

Не помогло, успокоиться я не могла категорически. Вот сяду в самолет, тогда почувствую себя в безопасности.

Я повернулась и решительно направилась к воротам выхода на посадку. Лучше там посижу, мало ли что может еще случиться.

Однако чувство опасности росло с каждым шагом — теперь Ли мерещился везде, в каждом мужчине я видела его черты. Я чувствовала на себе его внимательный взгляд и не могла отделаться от страха, что он где-то тут, следит за мной.

Я встала в очередь на личный досмотр, в последний раз оглядев огромный зал терминала и море лиц — готовящихся к отлету пассажиров: красивых и не очень, веселых и озабоченных, мрачных, усталых, оживленных. Костюмы, шорты, темные очки, цветастые платья… Я скоро сяду в самолет. Я скоро буду свободна.

И тут я увидела его. Он вышел из магазина галстуков и направился прямо ко мне. Лицо его ничего не выражало, но глаза, казалось, прожигали во мне дыру. Я была еще довольно далеко от рамки металлодетектора. Что делать? Стоять и ждать, пока он не схватит меня?

С придушенным криком «Помогите!» я рванула что есть силы к полицейскому, который, ничего не подозревая, прогуливался по залу. Конечно, я не видела, как Ли, мгновенно приподняв лацкан, показал ему полицейский значок, поэтому не поняла, почему, вместо того чтобы загородить меня, полицейский одним точным движением завернул мне руку за спину и швырнул на пол. Я ударилась лицом о гранит, Ли выхватил наручники, и они вместе сковали мне руки за спиной. И пока Ли, тыча мне пальцем в затылок, шипел: «Ты арестована, сука!» — полисмен только потел от возбуждения и счастья оттого, что ему посчастливилось участвовать в задержании особо опасной преступницы.

Откуда-то издалека я слышала собственный жалобный голос: «Помогите, это совсем не арест… Я ничего не сделала… Спасите меня от него…» Разумеется, мои рыдания никакого действия не возымели.

Полицейский помог Ли поставить меня на ноги. Пассажиры, открыв рот, безмолвно взирали на эту сцену.

— Спасибо, приятель, без тебя я бы не справился, — сказал Ли.

— Всегда пожалуйста! Может быть, помочь вывести ее наружу?

— Благодарю, нас уже ждет фургон. Еще раз спасибо.

Вот так все кончилось — буквально за минуту. Ли крепко взял меня под локоть и повел к выходу. Я могла бы попытаться бежать, могла бы кричать, но смысла не было. Он все предусмотрел.

— Знаешь, Кэтрин, — сказал он, — я советую тебе хорошо себя вести. Сама знаешь, что ты заслужила.

Снаружи вместо специального фургона с решеткой стояла полицейская машина, мигая красно-синими лампами. Ли открыл заднюю дверцу и втолкнул меня внутрь. Я думала, что он сядет за руль, но вместо этого он забрался на заднее сиденье рядом со мной.

Больше я ничего не помню.

На следующем приеме я сказала Алистеру, что у меня наступил тяжелый период. Я рассказала о привычке Ли тайком переставлять вещи, менять их местами или прятать, а также о клочке алой материи с пуговицей, которую я нашла у себя в кармане. По выражению его лица я поняла, что с таким случаем в своей практике он еще не сталкивался. Наверное, он решил, что я сама подложила себе в карман пуговицу, и пытался вспомнить, в какой из методичек читал про похожие симптомы острого психоза.

Но надо отдать ему должное — он не вызвал санитаров со смирительной рубашкой, а попытался меня успокоить и одновременно приструнить. В мире полно вещей красного цвета, сказал он. Все они совершенно безобидны. Маленькая пуговка не могла причинить мне вреда. Конечно, она напомнила мне страшные вещи, но сама она не кусалась и не царапалась.

Я готова была наорать на него. Ведь что толку в пятидесятый раз твердить, что дело не в пуговице, а в том, каким образом она попала в мой карман?! Он все равно не верил мне и, значит, не мог помочь. Что же, не он первый, не он последний. Я ждала звонка из полиции — вот это действительно было важно, — чтобы знать, что Ли находится там, где должен, — за тысячу миль от меня. Однако, напомнила я себе, независимо от того, сама я сунула пуговицу в карман или это Ли ее подсунул, Алистер учит меня спасаться. И от самой себя и своих бредовых фантазий, и от реальных преследователей. Мне надо стать сильной, чтобы не быть бессловесной жертвой в следующий раз, кем бы мой мучитель ни оказался. Мне действительно требовалась помощь Алистера.

Он сказал, что нам надо сосредоточиться на симптомах ПТСС. Работа с посттравматическим стрессовым синдромом имеет свои особенности, сказал он. Например, когда я вспоминаю про Ли или про то, что он сделал, мне не следует сопротивляться эмоциям, пусть выплеснутся.

Я вспомнила, как Стюарт когда-то посоветовал нечто подобное в кафе, где я испугалась похожего на Ли человека. Суть приема заключается в том, что свои страхи ты рассматриваешь не как часть своей личности, а как симптом болезни.