Великие поэты мира: Поэзия
Читать

Великие поэты мира: Поэзия

Стихи и поэзия

:

поэзия

.
2012 г.
Аннотация

«Без свободы я умираю», – говорил Владимир Высоцкий. Свобода – причина его поэзии, хриплого стона, от которого взвывали динамики, в то время когда полагалось молчать. Но глубокая боль его прорывалась сквозь немоту, побеждала страх. Это был голос святой надежды и гордой веры... Столь же необходимых нам и теперь. И всегда.

Песни

Песни 1960 – 1966 годов

СЕРЕБРЯНЫЕ СТРУНЫ

У меня гитара есть – расступитесь, стены! Век свободы не видать из-за злой фортуны! Перережьте горло мне, перережьте вены — Только не порвите серебряные струны! Я зароюсь в землю, сгину в одночасье — Кто бы заступился за мой возраст юный! Влезли ко мне в душу, рвут ее на части — Только б не порвали серебряные струны! Но гитару унесли, с нею – и свободу, — Упирался я, кричал: «Сволочи, паскуды! Вы втопчите меня в грязь, бросьте меня в воду — Только не порвите серебряные струны!» Что же это, братцы! Не видать мне, что ли, Ни денечков светлых, ни ночей безлунных?! Загубили душу мне, отобрали волю, — А теперь порвали серебряные струны...

1962

ТОТ, КТО РАНЬШЕ С НЕЮ БЫЛ

В тот вечер я не пил, не пел — Я на нее вовсю глядел, Как смотрят дети, как смотрят дети. Но тот, кто раньше с нею был, Сказал мне, чтоб я уходил, Сказал мне, чтоб я уходил, Что мне не светит. И тот, кто раньше с нею был, — Он мне грубил, он мне грозил. А я все помню – я был не пьяный. Когда ж я уходить решил, Она сказала: «Не спеши!» Она сказала: «Не спеши, Ведь слишком рано!» Но тот, кто раньше с нею был, Меня, как видно, не забыл, — И как-то в осень, и как-то в осень — Иду с дружком, гляжу – стоят, — Они стояли молча в ряд, Они стояли молча в ряд — Их было восемь. Со мною – нож, решил я: что ж, Меня так просто не возьмешь, — Держитесь, гады! Держитесь, гады! К чему задаром пропадать, Ударил первым я тогда, Ударил первым я тогда — Так было надо. Но тот, кто раньше с нею был, — Он эту кашу заварил Вполне серьезно, вполне серьезно. Мне кто-то на плечи повис, — Валюха крикнул: «Берегись!» Валюха крикнул: «Берегись!» — Но было поздно. За восемь бед – один ответ. В тюрьме есть тоже лазарет, — Я там валялся, я там валялся. Врач резал вдоль и поперек, Он мне сказал: «Держись, браток!» Он мне сказал: «Держись, браток!» — И я держался. Разлука мигом пронеслась, Она меня не дождалась, Но я прощаю, ее – прощаю. Ее, как водится, простил, Того ж, кто раньше с нею был, Того, кто раньше с нею был, — Не извиняю. Ее, конечно, я простил, Того ж, кто раньше с нею был, Того, кто раньше с нею был, — Я повстречаю!

1962

ЛЕЖИТ КАМЕНЬ В СТЕПИ

Артуру Макарову

Лежит камень в степи, А под него вода течет, А на камне написано слово: «Кто направо пойдет — Ничего не найдет, А кто прямо пойдет — Никуда не придет, Кто налево пойдет — Ничего не поймет И ни за грош пропадет». Перед камнем стоят Без коней и без мечей И решают: идти или не надо. Был один из них зол — Он направо пошел, В одиночку пошел, — Ничего не нашел — Ни деревни, ни сел, — И обратно пришел. Прямо нету пути — Никуда не прийти, Но один не поверил в заклятья И, подобравши подол, Напрямую пошел, — Сколько он ни бродил — Никуда не добрел, — Он вернулся и пил, Он обратно пришел. Ну а третий – был дурак, Ничего не знал и так, И пошел без опаски налево. Долго ль, коротко ль шагал — И совсем не страдал, Пил, гулял и отдыхал, Ничего не понимал, — Ничего не понимал, Так всю жизнь и прошагал — И не сгинул, и не пропал.

1962

БОЛЬШОЙ КАРЕТНЫЙ

Левону Кочаряну

Где твои семнадцать лет? На Большом Каретном. Где твои семнадцать бед? На Большом Каретном. Где твой черный пистолет? На Большом Каретном. А где тебя сегодня нет? На Большом Каретном. Помнишь ли, товарищ, этот дом? Нет, не забываешь ты о нем. Я скажу, что тот полжизни потерял, Кто в Большом Каретном не бывал. Еще бы, ведь Где твои семнадцать лет? На Большом Каретном. Где твои семнадцать бед? На Большом Каретном. Где твой черный пистолет? На Большом Каретном. А где тебя сегодня нет? На Большом Каретном. Переименован он теперь, Стало все по новой там, верь не верь. И все же, где б ты ни был, где ты ни бредешь Нет-нет да по Каретному пройдешь. Еще бы, ведь Где твои семнадцать лет? На Большом Каретном. Где твои семнадцать бед? На Большом Каретном. Где твой черный пистолет? На Большом Каретном. А где тебя сегодня нет? На Большом Каретном.

1962

ПРАВДА ВЕДЬ, ОБИДНО

Правда ведь, обидно – если завязал, А товарищ продал, падла, и за все сказал: За давнишнее, за драку – все сказал Сашок, — Двое в синем, двое в штатском, черный воронок... До свиданья, Таня, а может быть – прощай! До свиданья, Таня, если можешь – не серчай! Но все-таки обидно, чтоб за просто так Выкинуть из жизни напрочь цельный четвертак! На суде судья сказал: «Двадцать пять! До встречи!» Раньше б горло я порвал за такие речи! А теперь – терплю обиду, не показываю виду, — Если встречу я Сашка – ох как изувечу! До свиданья, Таня, а может быть – прощай! До свиданья, Таня, если можешь – не серчай! Но все-таки обидно, чтоб за просто так Выкинуть из жизни напрочь цельный четвертак!

1962

* * *

– Эй, шофер, вези – Бутырский хутор, Где тюрьма, – да поскорее мчи! – Ты, товарищ, опоздал, ты на два года перепутал — Разбирают уж тюрьму на кирпичи. – Очень жаль, а я сегодня спозаранку По родным решил проехаться местам... Ну да ладно, что ж, шофер, тогда вези меня в «Таганку», — Погляжу, ведь я бывал и там. – Разломали старую «Таганку» — Подчистую, всю, ко всем чертям! – Что ж, шофер, давай назад, крути-верти свою баранку, — Так ни с чем поедем по домам. Или нет, шофер, давай закурим, Или лучше – выпьем поскорей! Пьем за то, чтоб не осталось по России больше тюрем, Чтоб не стало по России лагерей!

1963

* * *

За меня невеста отрыдает честно, За меня ребята отдадут долги, За меня другие отпоют все песни, И, быть может, выпьют за меня враги. Не дают мне больше интересных книжек, И моя гитара – без струны. И нельзя мне выше, и нельзя мне ниже, И нельзя мне солнца, и нельзя луны. Мне нельзя на волю – не имею права, — Можно лишь – от двери до стены. Мне нельзя налево, мне нельзя направо — Можно только неба кусок, можно только сны. Сны – про то, как выйду, как замок мой снимут, Как мою гитару отдадут, Кто меня там встретит, как меня обнимут И какие песни мне споют.

1963

Я ЖЕНЩИН НЕ БИЛ ДО СЕМНАДЦАТИ ЛЕТ

Я женщин не бил до семнадцати лет — В семнадцать ударил впервые, — С тех пор на меня просто удержу нет: Направо – налево я им раздаю «чаевые». Но как же случилось, что интеллигент, Противник насилия в быте, Так низко упал я – и в этот момент, Ну если хотите, себя осквернил мордобитьем? А было все так: я ей не изменил За три дня ни разу, признаться, — Да что говорить – я духи ей купил! — Французские, братцы, за тридцать четыре семнадцать. Но был у нее продавец из «ТЭЖЭ» — Его звали Голубев Слава, — Он эти духи подарил ей уже, — Налево – направо моя улыбалась шалава. Я был молодой, и я вспыльчивый был — Претензии выложил кратко — Сказал ей: «Я Славку вчера удавил, — Сегодня ж, касатка, тебя удавлю для порядка!» Я с дрожью в руках подошел к ней впритык, Зубами стуча «Марсельезу», — К гортани присох непослушный язык — И справа и слева я ей основательно врезал. С тех пор все шалавы боятся меня — И это мне больно, ей-богу! Поэтому я – не проходит и дня — Бью больно и долго, — но всех не побьешь – их ведь много.
в официальном магазине Литрес

Без серии

Собрание сочинений в четырех томах. Том 4. Проза
Собрание сочинений в четырех томах. Том 2. Песни.1971–1980
Собрание сочинений в четырех томах. Том 1. Песни.1961–1970
Книга 2
Собрание сочинений в четырех томах. Том 3. Песни. Стихотворения
Великие поэты мира: Поэзия
Я, конечно, вернусь...Стихи и песни Высоцкого.Воспоминания
Собрание сочинений в одном томе
Идет охота на волков…
Владимир Высоцкий: монологи со сцены
Роман о девочках (сборник)