Невидимый враг вцепился ему в ногу и потащил внутрь здания, а тот палил в заведомо невидимого противника.

Всем своим существом я хотела остаться и как-то помочь другу, но лишь крепче прижала к себе сумку и помчалась по переулку, надеясь выйти на магистраль. Слезы застлали мои глаза, затуманили зрение и покатились по остывшим щекам. Впереди показался новый переулок, темный и страшный, но я не остановилась, чувствуя, что я на верном пути.

Но легкие разрывались, я больше не могла бежать и остановилась. Тварь, схватившая Райана, вряд ли намного отстала. Я привалилась к задней двери какого-то здания и попыталась заставить себя двинуться дальше. Совсем близко виднелась автобусная остановка.

«Нина, сделай шаг, — уговаривала я себя. — Тебе нужно туда. Вперед!»

Но дверь неожиданно распахнулась, и я упала на спину. Меня с такой силой дернуло назад, что руки и ноги беспомощно повисли.

— Ш-ш! — сказал Бекс и накрыл мне рот рукой.

Хлынули слезы, и я с рыданиями кинулась ему на шею.

Он высвободился и посмотрел мне в глаза.

— А где все?

Я затрясла головой. Задыхаясь, ответила, что не знаю.

— А книга?

Я протянула ему сумку.

— Хорошо, — он прижал меня к себе. — Давай выбираться.

Он отвел меня к припаркованному на углу «дукати», и мы помчались по улицам.

Бекс направлялся в Вунсокет, а я всю дорогу мечтала о том, что увижу Джареда, Клер и Райана в соборе Святой Анны.

Я прокрутила в голове последние события. Могла ли я поступить иначе? А может, следовало остаться и помочь Райану? Верх эгоизма — рисковать его жизнью, а значит, и жизнью Клер, чтобы украсть книгу и спасти себя… и Джареда тоже, вдруг вспомнила я. Но я все равно сомневалась, что сделала правильный выбор. Пусть обо мне и говорится в пророчестве, наши с Джаредом жизни не важнее Райана и Клер.

Отец Фрэнсис отворил нам и жестом пригласил внутрь.

— Они здесь? — спросила я, заранее зная ответ.

Священник покачал головой:

— Пока нет. Она у вас?

— Да, здесь. — Я открыла сумку.

Затем передала книгу в кожаном переплете отцу Фрэнсису. Он с осторожностью принял ее, будто это бомба. Прошел внутрь собора и положил Библию на первую скамью.

— «Нессанс де Демониак» князя тьмы Шаха, — прошептал священник.

Затем он перекрестился и помолился над книгой.

Бекс закрыл глаза и улыбнулся.

— Им это не понравится.

Я нервно расхаживала взад и вперед.

Отец Фрэнсис и Бекс трудились над книгой, пытаясь найти хоть что-нибудь и предъявить Джареду по его прибытии. Прошел почти час, до церкви пока добрались мы одни.

Священник вежливо выпроваживал прихожан, время от времени появлявшихся в огромном проеме. Мне же любезность давалась с трудом — ведь всякий раз, как открывались двери, сердце мое замирало.

На шестой раз надежда сменилась яростью. Вошла пожилая женщина — она вздрогнула, когда я гневно направилась к ней по проходу.

— Вы что, не видите надпись? Церковь закрыта!

Женщина поспешно удалилась.

— Нам нужно объявление покрупнее, — не унималась я.

— Терпение, дитя. — Отец Фрэнсис приблизился, сочувственно глядя на меня. — Он обязательно придет.

— Когда? Он уже должен быть здесь. Я с ума сойду.

Отец Фрэнсис отвел меня к скамье и похлопал по плечу.

— Тебе нужно верить.

— Раньше я верила. Но это трудно, когда на каждом шагу тебе пророчат гибель.

— Смерть неизбежна для всех нас, — молвил священник.

Бекс поднял голову и прищурился.

— Что такое? — насторожилась я. — Шах?

— Нет… — Взгляд юноши забегал по сторонам. — Они толкутся здесь с нашего появления, но сейчас… — Младший открыл глаза. — Все ушли.

— Но… почему? — недоверчиво спросила я.

Слишком уж легко Шах позволил нам сбежать, а потому уход демонов еще больше меня разволновал. Когда же князь тьмы устроит нам настоящую битву?

Внезапно дверь распахнулась и ударилась о стену. Бекс вскочил на ноги и спрятал меня за спиной.

— Святой отец, мне нужно в уборную, — объявила Ким.

Отец Фрэнсис поспешил ко входу:

— Конечно, дитя. Вон туда.

— Не смешно, — нахмурился Бекс, когда Ким прошла мимо.

— Что еще такое? — равнодушно бросила та. — За вами гонятся сотни демонов, и только поэтому я не могу сходить в туалет?

Бекс покачал головой и коротко усмехнулся, но весело ему не было.

Измученная, я рухнула на скамью: