Губы Белла были плотно сжаты. Девушка рассеянно устремила свой взгляд в небо: казалось, она следила за движением белого облачка.

Манн говорил, его голос звучал ясно и торжественно, заставив Белла призадуматься над тем, когда и в какой обстановке этот пастор последний раз благословлял вступающих в брак. Манн обратился к девушке:

— Перед лицом Всевышнего спрашиваю, хочешь ли ты взять этого человека в мужья, любить его и почитать, не покидая его ни в горе, ни в радости, пока смерть не разлучит вас? Если твое сердце желает этого, то скажи «да».

Девушка ответила не сразу, и наступившее молчание было обоим мужчинам в тягость. Она медленно перевела взгляд на Манна и отчетливо произнесла:

— Да.

Пастор соединил их руки, и они повторили за ним слова клятвы. Еще несколько торжественных фраз, произнесенных священнослужителем, и обряд венчания был завершен. Белл и Олива состояли в нерушимом браке.

— Очень мило, — неожиданно прозвучал чей-то насмешливый голос.

Белл подскочил к окну и направил на говорившего револьвер.

— Оставьте-ка в покое вашу игрушку, — проговорил Гардинг. Он стоял посередине комнаты, а в дверях виднелась широкая фигура Мильсома.

— Очень мило и романтично, — повторил Гардинг. — Я не счел возможным помешать церемонии. Быть может, вы будете теперь столь любезны и войдете в дом. Вам нечего беспокоиться о судьбе вашей… супруги. С ней ничего не случится.

Белл, все еще держа в руках револьвер, вошел в дом.

— Придется и вам пойти со мной, Манн, — заметил он своему спутнику. — Придется нам довести эту комедию до конца.

Гардинг ожидал его в холле, не пригласив пройти в следующие комнаты.

— Я предоставляю вам возможность забрать с собой вашу жену, — сказал он. — Надеюсь, что она подтвердит вам, что я был с ней очень внимателен. Впрочем, вот и она.

Олива медленно спускалась по лестнице.

— По совести говоря, я должен был бы очень сердиться на вас, — бесстыдно заявил Гардинг. — Но, к счастью, я не имею больше оснований желать вступить в брак с мисс Оливой. Я как раз сообщил об этом нашему пастору, — и он указал на бледного молодого священнослужителя, — когда я услышал ваши голоса. И всё же я считаю необходимым сообщить вам, что ваш брак недействителен, несмотря на то, что вы обладаете соответствующим разрешением.

— Почему именно? — осведомился Белл, размышляя о том, не узнал ли хозяин дома Манна.

— Во-первых, потому, что брак был заключен без свидетелей, — заявил Гардинг.

— Да вы ведь лично присутствовали при церемонии и оказались в роли свидетеля. Вместе с вашим полным приятелем, — рассмеялся пастор Манн.

Мильсом скорчил недовольную гримасу.

— И все-таки этот брак недействителен, — торжествующе вмешался в разговор толстяк. — Этот пастор — преступник, пятнадцать лет тому назад лишенный своего сана. Я сидел вместе с ним в портландской тюрьме.

— Вы правы, но до известного предела, — насмешливо улыбнулся Манн. — Кое в чем вы ошибаетесь. По какой-то необъяснимой ошибке меня не лишили сана, и перед лицом закона я и по сей день являюсь пастором англиканской церкви.

— Боже! — воскликнул потрясенный Белл. — В таком случае брак законен?

— Более законного брака еще не было на свете, — спокойно заметил пастор Манн.

— Ничего более фантастического, чем эта трагикомедия, нельзя и придумать, — так сказал Китсон, выслушав повествование Белла обо всем происшедшем.

Белл низко склонил свою голову. Казалось, происшедшее лишило его мужества и уверенности.

— Ругайте меня, Китсон, я не стану оправдываться, — сказал он, не поднимая глаз. — Ничего более скверного, чем я сам себе сказал, вы все равно не скажете. Я был дураком, круглым дураком.

Китсон пристально взглянул на молодого человека.

— Я не хочу напоминать вам о том, что я с самого начала был против вашего плана. Вспоминать об этом излишне. Но я слышал, что вы, Белл, отличный стрелок. Почему вы не ворвались в дом и не попытались её защитить с оружием в руках?

— Я не ищу оправданий, — ответил тот. — Но я уверен, что подобного рода действиями мне ничего не удалось бы достичь. Их в доме было пять или шесть человек, и эти люди способны на все.

— И вы полагаете, что он собирался жениться на ней?

— Он сам признался в этом в присутствии пастора, — поспешил сказать Белл.

— А что вы теперь собираетесь предпринять против Гардинга?

Белл беспомощно развел руками.

— Пока мисс Крессуелл не придет в себя, я лишен возможности предпринять что-либо.