Милиус прекрасно знал мир и обожал делиться своими познаниями с каждым, кто был готов его слушать. Он хватал меч и говорил: «Потрогайте этот меч. Прочувствуйте его вес. Вот в чем заключалось отличие между английскими и французскими мечами. Французские всегда были легче…» И он продолжал в том же духе. Или смотрел на какую-нибудь актрису и говорил: «Да, она красивая, но недостаточно эротична для эпохи Конана. Не думаю, что тогда были такие огромные груди. И посмотрите, как широко расставлены у нее глаза, какой формы у нее нос и губы. Это не египетские губы».

Милиус сразу же заставил меня просмотреть все те фильмы, которые считал важными для моей подготовки. Он ставил классический японский фильм 1954 года «Семь самураев» и говорил: «Внимательно посмотри на Тосиро Мифуне. Обратил внимание на то, как он вытирает рот, как говорит, как хватает женщин? Во всем есть стиль, все чуточку преувеличено, во всем сквозит озорство. Вот таким должен быть Конан». Милиус также заставлял меня обращать внимание на фехтование, потому что «кэндзюцу» являлось составной частью самых разных видов единоборств, которые он собирался вплести во вселенную Конана: сценарий требовал целого арсенала мечей, топоров, копий, ножей и доспехов самых разных эпох.

Милиус стал присылать ко мне специалистов, которые должны были обучить меня основам боевых искусств, оружейников, каскадеров, учителей верховой езды. На протяжении трех месяцев я по два часа в день фехтовал на мечах. В отличие от самурайского меча, очень легкого и очень острого, которым можно отсекать головы и конечности и разрубать тела пополам, рыцарский меч тяжелый и обоюдоострый. Он предназначен для того, чтобы наносить мощные удары, которые рано или поздно пробьют доспехи и достигнут живой плоти. Мне предстояло узнать, какие части тела являются наиболее уязвимыми, и научиться наносить удары мечом, не говоря о том, чтобы научиться держаться на ногах, промахнувшись. Момент инерции одиннадцатифунтового меча может заставить фехтовальщика потерять равновесие, подобно мощной отдаче крупнокалиберного оружия, поэтому нужно предвидеть это и направлять инерцию в нужную сторону, чтобы тотчас же возвращаться с новым ударом.

Следующим был тренер по кэндзюцу, а потом – специалист по бразильскому боевому искусству, сочетающему удары кулаками и борьбу, все виды бросков, удары локтем и болевые захваты. Каскадеры учили меня лазать, падать и гасить энергию, откатываясь в сторону, и прыгать с высоты пятнадцать футов на маты. Сам Милиус был занят монтажом и редактированием «Большой среды», но он всегда находил время, чтобы заглянуть и оценить мой прогресс, а также снять меня на видеокамеру.

Занятия отнимали столько времени и сил, что их можно было сравнить с подготовкой к первенству по культуризму. Я полностью отдавался им. Мне казалось, что моя безумная мечта о карьере в кино наконец обрела четкие очертания. Этот образ постоянно присутствовал, но расплывчатый, затянутый дымкой: я не видел, в каком направлении идти, не представлял себе, как и где произойдет решающий прорыв. Но приглашение на роль Конана было сравнимо с первой победой на международных соревнованиях по культуризму. До тех пор я только мог наблюдать за своим прогрессом в зеркале, мог видеть, как медленно нарастают мышцы, однако на самом деле я не знал, как выгляжу на фоне соперников. Затем, завоевав титул Мистер Вселенная, я подумал: «Господи, нас же судила международная бригада, я состязался с ребятами, чьи фотографии видел в журналах, и я победил! Я добьюсь успеха».

Теперь на мою карьеру уже сделали ставки некоторые ведущие голливудские игроки. Дино предоставил мне возможность проявить себя в кино – отчасти это было сравнимо с тем, что сделал для меня Джо Уайдер в культуризме. И теперь у меня был контракт с «Юниверсал пикчерс», ведущей киностудией, которая выпустила в мировой прокат такие суперхиты, как «Охотник на оленей» и «Челюсти». Сейчас студия работала над фильмом «Инопланетянин» об очаровательном пришельце, застрявшем на Земле. Возглавляли «Юниверсал» Лью Вассерман и Сид Шейнберг, легендарные личности, творцы звезд.

Мой инструктор по трюкам, ветеран Голливуда, обладавший проницательной наблюдательностью, сразу же указал на это. «Дружище, как же тебе повезло, – сказал он. – Ты хоть понимаешь, что теперь стал частью голливудской машины? Ты знаешь, сколько денег будет на тебя потрачено? Только на одного тебя? Двадцать миллионов на фильм – двадцать миллионов! – и ты снимешься в заглавной роли. Вся эта машина будет работать на тебя. Ты станешь великим».

Я подумал о тех, кто приехал в Голливуд и в ожидании возможности попасть на кинопробу едва сводил концы с концами, работая официантами и уборщицами. Я встречал таких на курсах актерского мастерства и нередко слышал: «Мне снова отказали. Не знаю, что делать». В Голливуде начинающим актерам отказывают сплошь и рядом, и психологическое битье может продолжаться бесконечно. В конце концов человек возвращается домой, раздавленный неудачей. Вот почему многие актеры ищут утешения в наркотиках. Мне посчастливилось избежать подобного отчаяния, и вот я должен был показать, чего стою, однако меня это нисколько не беспокоило. Я готов был пойти на все, чтобы подняться наверх. Своей гордостью я не делился ни с кем. Мой принцип заключался в том, чтобы двигаться вперед и особенно ни над чем не задумываться. Но настроение у меня было замечательное.

Вне всякого сомнения, самым необычным инструктором, которого пригласил для меня Милиус, был фанатик Конана, живший на дикой природе в глухих горах. Похождения Конана так его увлекли, что он захотел прочувствовать жизнь варвара. Он научился спать на снегу, лазать по деревьям, питаться тем, что поймает или соберет. Он даже называл себя Конаном. Казалось, грязь и лютая стужа не доставляли ему никаких неудобств. Я отправился кататься на лыжах вместе с ним в Аспене, штат Колорадо, и он был в одних трусах. У меня мелькнула мысль, не переживает ли он относительно того, что на роль Конана пригласили меня, а не его. Однако, как выяснилось, он был просто в восторге. Среди поклонников Конана уже распространились слухи о том, что я усиленно готовлюсь к роли и буду сам фехтовать и выполнять конные трюки. Поэтому самые истовые поклонники решили, что лучшего выбора не может быть, особенно если учесть, что тело у меня было таким же, как и у нарисованного Конана. Я был рад тому, что они меня приняли, и это был положительный знак для фильма в целом, поскольку именно такие люди должны были составить костяк зрительской аудитории: именно они должны были снова и снова ходить в кинотеатр и звать с собой друзей. В качестве благодарности за то время, что он уделил нам, мы свозили «Конана» в Европу, где происходили съемки. Он сыграл роль вражеского воина в одной из батальных сцен, где его рассекают на куски – и делаю это я.

Хотя в политическом плане мы с Марией находились по разные стороны баррикад, именно политика свела нас вместе географически, когда Мария в 1980 году приехала в Калифорнию, чтобы участвовать в президентской кампании Тедди Кеннеди. В американской политике было неслыханным делом, чтобы действующему президенту, претендующему на второй срок, бросил вызов представитель его же собственной партии. Однако первый срок Джимми Картера оказался полным разочарованием, и Америка находилась в таком подавленном состоянии, что Тедди решил бороться за президентское кресло. Разумеется, когда один из Кеннеди баллотировался на какой-либо пост, в семействе объявлялся общий аврал. Каждый член семьи должен был полностью забыть о своей личной жизни и участвовать в избирательной кампании.