И уже почти ночной город уходит мне под ноги сухими фонарями на асфальте, кружится тихими переулками и шумными перекрестками.

Я ложусь спать рано. По радио поют на незнакомом языке незнакомые песни, я не включаю радио и так и засыпаю под тягучий мотив чужого искусства.

И на следующий день просыпаюсь задолго до всплеска, быстро встаю, успеваю все сделать, не спеша выхожу из дома и обнаруживаю отсутствие ишака. Хорошо, что я рано встал, я успеваю к летучке и сообщаю вместо приветствия:

– - А у меня ишака сперли.

– - Опять, -- охотно откликаются соболезнующие, -- А может он сам ушел.

Бог ты мой, что за проблема? В отделе писем всегда найдется замена. Зачем ишаку ишак. Надо дать заметку в рубрике происшествий, Вась, напиши проблемную статью о несовместимости ишаков...

Острословов останавливает Вельзевул Романович.

– - Ревокур , -- говорит он мне, сатанински проникнув в сущность трагедии, -- зайди после летучки, выпишу заявку на склад. И заведи наконец сторожа, а то мы на тебя ишаков не напасемся.

Под монотонное бурчание выступающих я просматриваю почту. Одно письмо заинтриговывает меня. После летучки я иду к Вельзевулу.

– - Романыч, -- говорю я ему, -- выпиши командировку в Крестовую Падь.

– - А что там, -- отрывается он от гранок?

– - Женщину обижают. Может интересный фельетон получиться.

– - Нет, не смогу. Текучка, ты уж извини. Надо отчет с торжественного собрания. Иди на завод. Да про происшествия не забывай. Рубрика каждодневная.

– - Я не настаиваю. Спорить с Вельзевулом бесполезно. А поехать очень хотелось. И настроение паршивеет, и опять хочется пойти к живому коврику не по графику.

Весь день я хожу сам не свой, а вечером иду к себе. К своему “Я”. Третий раз в жизни.

Пока в проходной идет необходимая проверка, я вспоминаю прежние визиты к себе.

Первый раз в день совершеннолетия. Я шел, преисполненный гордости: еще бы, мне доверили общение с собственным “Я”, значит я - равноправный член общества, свободный в выборе и поступках. Даже то, что отвечать за поступки теперь я буду сам, радовало меня.

А “Я” казалось мне взрослым и чужим, эдаким учителем, которому можно доверить самое сокровенное, интимное. Но “Я” оказалось таким же мальчишкой. Оно искренне верило в невозможное, не думало о плохом и полно было энергии и счастья.

Мы, захлебываясь, рассказывали друг другу о себе, планировали сказочное будущее, сплетничали о девчонках и даже перемывали косточки родителями. И ушел я набитый эмоциями, с великолепным чувством освобождения от детства и детских сомнений, но без знания, которое так пригодилось бы. Откуда было взяться мудрости у “Я”, если опыт у нас был одинаковым.

А может и не нужно было мне тогда знание, а вера была нужна, вера и надежда, и любовь - банальный и вечный трилистник.

Второй раз пришел я к себе после окончания университета. И впечатление от беседы осталось сумбурное. Я и тогда мало в чем сомневался, требовал от “Я” практических советов, хвастался, а оно... хвасталось тоже. Но и сомневалось — я не вник тогда в это.

И вот третий визит. Неожиданный для меня самого. Еще осталось два. До конца жизни всего два.

Бесшумно сдвигается стальная дверь и я в камере связи. Одеваю легкий шлем, сажусь на кушетку.

– - Что, скучно?
– - вспыхивает в мозге вопрос.

– - Странно, раньше ты не начинал беседы первым.

– - Раньше ты тоже ни в чем не сомневался.

– - Стареем. Десять лет прошло, почти.

– - у, ну. Только не ударяйся в воспоминания. Мне, может, хуже - и то молчу.

– - Тебе может быть плохо?

– - Думаешь, отсутствие тела защищает от чувств?

– - Я вообще как-то не думал об этом.

– - Ты вообще редко думаешь о себе. Значит и обо мне.

– - Скажи, почему меня так тянет к Неизвестному Чудовищу?

– - Тебя тянет просто к неизвестному.

– - А почему я сам об это не подумал?

– - Потому что у тебя есть тело и...

– - Что “и”?

– - Ты стал нетерпеливым. И... нет меня.

– - Ну и?

– - Теперь ты и-каешь? Что “и”? Ты же сам знаешь, что все так живут. Живи и ты.

Молчу. Молчу, и мне очень плохо. “Я” говорит тихо:

– - У смежников “Я” всегда вместе.

– - Откуда ты знаешь, -- вскидываюсь, -- это же запрещено, проникать в смежные миры.

– - Умозрительно, -- смеется “Я”, -- чисто умозрительно. Смежный миров бесконечное множество, следовательно в одном из них должно быть так.

– - Но смысл? Два “Я” в одном человеке! Постоянные противоречия, муки...

– - Не знаю в чем смысл. Иди туда, узнай.

– - Но я же не смогу вернуться...