“Плоды доверия”.

“В шикарную гостиницу в южном городе Тбилиси вошел представительный гражданин, - писал досужий корреспондент.
– Он уверенно подошел к окошку администратора и представился сотрудником КГБ из Москвы. “Номер люкс и не беспокоить”, - сказал он повелительно.

Важного гостя проводили в пяти-комнатный номер, обставленный с восточной пышностью. Оставшись один, таинственный КГБэшник открыл чемоданчик, содержащий всего лишь единственную вещь - дорогой ха лат с позолоченными застежками. Это было единственное имущество некоего Верта, недавно освободившегося из колонии строгого режима.

Накинув халат, он принялся за работу: тщательно изучил телефонный справочник. Интересовала его глава, где были перечислены автобазы. Выбрав ту, которая по его разумению находилась на окраине города, он набрал номер и сказал: “Примите телефонограмму. После прочтения уничтожить. 12 июня в 10.00 прибыть в гостиницу “Тбилиси” в номер 302. С собой иметь документы, удостоверяющие личность, и список автоединиц гаража. Майор КГБ Русанов”. “Никому о содержании телефонограммы не рассказывать”, - предупредил он секретаря, после чего сделал второй звонок в ресторан.

Вкусно пообедав, аферист направился на знаменитый Тбилисский рынок. Там он выбрал участок, облюбованный автомобилистами, и через некоторое время познакомился с руководителем одного из колхозов, очень желающего приобрести автомашину “Волга”. “Могу предложить новую, - сказал - аферист, но машина казенная. Деньги перечислите на автобазу”. Какой разговор, дорогой, - обрадовался колхоз ник.
– Кто говорит о деньгах? Сколько попросишь - столько перечислю!”.

“Аванс придется дать наличными, - сурово сказал “КГБэшник”.
– Сам понимаешь, я не один на авто базе”.

“Какой разговор, - темпераментно взмахнул рука ми грузин.
– Кто говорит о деньгах? Пять тысяч хватит?”.

“Десять!”.

“Слушай, дорогой! Совесть есть, да? Даю семь?” “Ладно. Завтра в это же время подъеду на маши не. Все документы будут готовы. Рассчитаемся и забирай. Остальные деньги перечислишь в автоколонну, госцена - четырнадцать тысяч”.

Явившийся на другой день начальник автохозяйства поинтересовался у администратора личностью обитателя 302 номера.

“Грозен”, - сказал администратор. Начальник робко постучал в дверь. “Войдите”, приглушенно раздалось из номера. Войдя, начальник увидел спину, прикрытую шикарным халатом. “С авто базы?” - спросили его, не оборачиваясь. “Так точно!” “Посиди пока...” Начальник робко присел на краешек кресла, с почтением оглядывая шикарное убранство холла.

Минут через пять “комитетчик” наконец-то- удостоил начальника автобазы хмурым взглядом, а затем в приказном тоне произнес: “Подготовишь новую “Волry”, полный бак, полную канистру в багажник, заполнишь путевой лист без указания маршрута, фамилию водителя. В “бардачок” - технические документы на автомобиль. К девяти утра завтра подашь машину к парадному подъезду гостиницы и оставишь ее с ключами зажигания... А сейчас распишись вот здесь об ответственности за разглашение доверенной тебе государственной тайны...”

Трепеща от волнения, начальник подписал какую-то бумагу и снова отбыл в расположение вверенной ему автобазы. А утром новая легковушка затормозила перед входом в гостиницу. Ее подогнал сам начальник автобазы и незамедлительно доложил об этом грозному “майору-чекисту”.

Дальше все пошло довольно просто. Получив за машину деньги, аферист пару дней погулял в своем шикарном номере, а потом исчез в неизвестном направлении, не рассчитавшись, естественно, с администрацией гостиницы не только за проживание в люксе, но и за изуродованную мебель и саноборудование. Кроме того, он прихватил с собой “на память” портативный телевизор “Шилялис”, установленный в спальной комнате “люкса”...

Затем корреспондент пространно порассуждал на тему о ротозействе и призвал читателей самим сделать выводы из всего сказанного.

Надо сказать, что мне трудно реставрировать свои чувства того времени. Ясно, что я гордился этими жалкими подвигами. И поэтому, рассказывая о них я стараюсь передать это убогое хвастовство. Только не надо думать, будто я себя осуждаю. Отнюдь... Это как бы, если я хвастался и гордился тем, что в пятом классе поцеловал Лену Застенскую, с которой сидел на одной парте. И не как-нибудь тайком, в подъезде, а прямо на уроке, при всех. (Вот, даже фамилию запомнил!) А нынче воспоминание вызывает лишь ностальгическую улыбку, никак не гордость.

Особенно трудно было мне с воспоминаниями вовсе не веселыми, которые я сам “делал веселыми”. Когда-то я рассуждал на эту тему в стихотворной форме.

Хитрить мне давно надоело,

Устал от советских афер,

Иного поэту удела

Искал, но, увы, не нашел.

Нет денег от строчек чеканных.

Нет средств от мелодии чувств,

Не любят в отечестве странных

И жесткий укус у искусств...

Естественно, я имел в виду честного поэта. “Демьяны Бедные” в СССР всегда жили не бедно.