— На нем швейцарская марка, милорд.

Граф сел прямо.

— Швейцария! Не ожидал, что она так скоро напишет. Я должен знать, что там. Джасина, поскорее прочтите письмо.

Джаррольд вложил конверт в дрожащие руки девушки, поклонился и вышел. Граф забарабанил пальцами по ручке кресла.

У Джасины ускорился пульс. Ей было не по душе это тягостное поручение. Почему граф не попросил секретаря или камердинера прочесть ему письмо?

Разве он не понимает, какую муку причиняет ей этой просьбой? Протест умер на губах девушки, когда она взглянула на графа и увидела, в каком напряженном ожидании тот находится. Разумеется, он не понимает, о чем ее просит. Он понятия не имеет о ее чувствах к нему.

Джасина вскрыла конверт. Слова жгли ей язык, когда она читала:

«Мой дорогой супруг! Я прибыла в отель «Кронос» в Санкт-Морице. Прошу, приезжай ко мне. Я нашла замок, который мы можем снять. Завтра я поеду готовить его для нас. Он расположен на живописном берегу озера. Там мы сможем возродить брак, который начался так скверно. Это будет настоящий медовый месяц. Ни одна женщина в мире не сможет любить тебя так, как я. Скучаю по тебе».

Джасину бросило в жар, когда она дочитывала эти последние слова. Они могли бы литься из ее собственного сердца, срываться с ее собственных уст. Голос девушки дрогнул, она не в силах была продолжать.

— П-простите… — прошептала она, — мне… нужно выпить воды.

Джасина чуть не опрокинула графин, стоявший рядом на журнальном столике. Она налила себе стакан, дрожащими руками поднесла к губам и выпила его большими глотками.

Граф сидел недвижимо, устремив глаза в пустоту.

— Я не ожидал таких слов, — сказал он наконец.

Граф позвонил в колокольчик, лежавший у локтя, и в комнату спешно явился камердинер. Граф коротко велел собирать вещи в дорогу. Они выезжают завтра.

— В… Швейцарию? — спросил камердинер.

— Именно, — подтвердил граф. — В Швейцарию. Чтобы воссоединиться с женой.

Граф с камердинером отправились в путь на рассвете. Джасина даже не слышала, как они уехали.

Девушку терзала жгучая боль. «Это будет настоящий медовый месяц».Она хорошо понимала, что теперь у графа и Фелиции появится возможность по-настоящему стать мужем и женой.

В прошлый раз Джасина так и не взяла книгу в библиотеке, а потому решила сделать это сегодня. Нужно было как-то отвлечься до приезда отца.

Войдя в библиотеку, Джасина обнаружила, что занавеси по-прежнему опущены. Она подняла их и посмотрела на хмурое ноябрьское небо. Потом обернулась и обвела взглядом комнату. Ей бросилось в глаза письмо Фелиции. Оно лежало скомканным на столе. Джасина вспомнила, что оставила его там, но она точно не мяла его! Девушка смотрела на письмо; ее лоб прорезала хмурая складка. Джасина подошла к столику и взяла смятый лист, внимательно вгляделась в него, закусив губу. Потом вдруг вскрикнула, резко повернулась и выбежала из комнаты. В мгновение девушка уже была в детской.

— Сара, Сара!

Сара простудилась и сидела у камина, закутанная в плед. Она удивленно заморгала, увидев Джасину.

— Что такое, моя милая?

— Письма, которые Фелиция Делиль посылала тебе… ну, когда была помолвлена с Криспианом… Они все еще у тебя?

Сара выглядела сбитой с толку.

— Нет. Я сожгла их. А что?

— Сожглаих?!

Сара поджала губы.

— Я не хотела хранить ее письма. После всего, что произошло…

Джасина в отчаянии упала в кресло.

Только что в библиотеке старое письмо Фелиции к Саре внезапно всплыло перед ее глазами. Джасина помнила, что, когда впервые увидела его, ее поразил изящный почеркФелиции.

Послание, которое она читала графу вчера, было написано совершенно другими — крупными, косыми и далеко не изящнымибуквами!

Фелиция, которая писала тогда Саре, и Фелиция, которая писала графу вчера, никак не могла быть одним и тем же человеком!

Граф не мог видеть, что почерк отличается от того, каким раньше писала его невеста, потому что был слеп.Кроме графа в замке Рувен не осталось никого, кто мог бы знать почерк Фелиции. Старый граф умер, Криспиан тоже. Джасине внезапно пришла мысль, что Фелиция и Фронар ничего не оставили на волю случая. Нэнси видела, как они жгли письма, которые получил от невесты Криспиан. Разумеется, они также сожгли все письма к старому графу и к Хьюго, когда тот был в Индии, чтобы никто не наткнулся на них ненароком.