– Нет.

Содержательная беседа. По голосу не вспоминается. Но точно одно – общаться с ним не приходилось… Стоп, какие тусовки, какая работа, если он киллер?! А значит, из аморальных кругов. А когда и где я пересекался с аморальными кругами? Уж всяко не в театре!

«Все, вспомнил! Есть! Те двое, что приезжали в старый офис. На желтом «мерине». «Мурманские». Длинный и короткий… А этот возле машины курил, поэтому меня и не видел! Полевой командир».

– Ты из «мурманских», братан?

Дагестанец тут же вскинул голову и внимательно посмотрел на Колю. Но вновь ничего не ответил.

– Мы с вами «стрелу» забивали, – сморщился сосед, сгибаясь в поясе, – помнишь? Вы на «мерине» желтом прикатили, а мы на «бумере» черном. «Воркутинские» мы по жизни. Ох как отлить хочется…

Коля ничем не рисковал. Наверняка в жизни дагестанца была не одна «стрелка», а на «бумерах» половина городских пацанов колесит. И с «воркутинскими» «мурманчане» стопудово пересекались.

Джигит немного ожил, но с ответом не спешил, продолжая сканировать соседа. Возможно, вспоминал. Наконец спросил:

– А «терли» о чем?

– Грядку какую-то не поделили возле метро. Не помню уж… Я в тачке сидел, за рулем. Ты, кстати, тоже. Толян с Борюсиком с вашими базарили. Длинный такой от ваших приехал и мелкий. В пальто черных. А ты в «аляске» был.

– А где? – продолжал уточнять южный брат.

Здесь уже приходилось рисковать. Но не бездумно. Коля назвал пустырь, находившийся недалеко от их бывшего офиса. Кошкин как-то говорил, что местные бригады время от времени устраивают там культурно-массовые ритуалы, за что пустырь получил в народе название «Курская дуга».

– По-нормальному вроде добазарились, без обид, – продолжил корчиться в муках Коля. Потом достал из кармана мятую пачку сигарет. – Будешь? Повезло, не отобрали…

В отличие от отделенческой дежурки здесь задержанному курево могли оставить.

Коля выбил из пачки сигарету, она оказалась сломанной.

– Козлы… Прямо по пачке прикладом дали. – Покопавшись, достал одну уцелевшую, протянул соседу и повторил предложение: – Угощайся.

Дагестанец взял сигарету, Коля прикурил сломанную.

– Меня Вадиком звать.

– Руслан…

– Опять, пидоры, ни за хрен собачий руки заломали. Сидели в кабаке с девчонками, никого не трогали, пивко глотали… Мужики говорили, у мусарни рейд какой-то сегодня. Не слыхал?

– Нет…

– Меня, вообще-то, не первый раз сюда тягают. Помурыжат, по почкам настучат и отпускают. Типа, профилактика. Лишь бы в тачку говна какого-нибудь не подкинули. Они мастаки на такие подлянки. Потом хрен отмажешься.

– Это точно…

– Срока не боюсь, но по жизни обидно… Эй, козлы! Ну будьте людьми! Пузырь сейчас лопнет!.. Слышь, брат, подвинься немного, я на пол отолью…

– Э-э… Охерел?!

Коля расстегнул ширинку. Контакт установился.

Через полтора часа, как и было условлено, Колю забрал конвой. В кабинете, кроме Виталика, находился опер-слесарь Гена Вяземский. Сегодня он был без комбинезона. Видимо, ночью автосервис не работал. Господа принимали внутрь водку, борясь с волнением и сном.

– Ну отведите наконец в сортир!.. – с порога взмолился Коля, так и не опорожнивший мочевой пузырь.

– Спокойно, Коляныч. Кончай игру. Тебя все равно из того коридора не слышно.

– Какая игра?! Я на самом деле чуть не обоссался! С пивом не рассчитал! Еле терплю!

Вернувшись из заведения, он вытер вспотевший лоб и, массируя запястье, доложил:

– Пишите телефон. Это бабы его хата. Он боится, что вы его адрес вычислите.

– Как?

– К ним недавно участковый приходил. Всех, кто дома был, переписал. И его тоже. Короче, попросил ей позвонить, чтобы АОН обнулила. Последний звонок. Бабу Леной звать. Она русская, его прикормила у себя.

– А самого как зовут?

– Русланом.

– А нам Вахидом представлялся, собака бешеная, – беззлобно пожаловался Вяземский. – Жаль, тисочки у меня отобрали… Это все?

– Все… Хорошо хоть это выжал. Мужик осторожный. Даже не сказал, за что задержали. Но нервничает сильно.

– Еще бы! Спасибо, Коль… Ты – молоток.

– Меня не подставьте.

– Само собой. Все на участкового свалим, – заверил Виталик, убирая в стол стаканчики и остатки докторской колбасы. – Ген, пробей адрес, узнай, кто там участковый, и гоним… Пусть еще раз навестит. А мы, типа, дружинники. В городе рейд, проверка подозрительных адресов.