— Что будем делать, Андрей? — спросил Затонский.

Иванов опустил ноги с кровати на пол.

— Думаю, Владимир, что нужно поднимать восстание.

— Все–таки?

— Все–таки. Когда ты был еще в комитете, от Бош из Винницы вестей не было?

— Не было.

— Нужно найти способ связаться с Винницей: когда можно ждать гвардейцев и… ждать ли их вообще?

Иванов положил руку себе на лоб — после потери крови, после неподвижного лежания в постели у него кружилась голова.

— Но ведь ревком арестован! — вскрикнул Затонский. — Ревкома нет, нет организующего центра!

— Ревкома нет, нет организующего центра, — повторил Иванов, — значит, организующим центром, ревкомом будем мы.

— Кто — мы?

— Ну я, ты, товарищи из «Арсенала»… Сними мы сейчас свяжемся.

Иванов поднялся на ноги, но качнулся и упал бы, если бы не подскочила Шура и на подхватила его под локоть, Затонский поддержал его с другой стороны. Иванов с благодарностью кивнул Шуре и бледно улыбнулся:

— Спасибо, дивчина. Сейчас пройдет. Просто долго лежал…

— Ho ведь ты болен, тебе нельзя никуда идти! — закричал Затонский.

— Просто долго лежал сейчас пройдет, — повторил Иванов громче и тверже. — Шура, кликни, будь добра, мою Марию: она мне поможет.

Шура неуверенно топталась на месте, поглядывая на Иванова. Взгляд ее умолял: больному нужно лечь в постель, больному никуда идти нельзя.

— Позови Марию! — уже приказал Иванов. — Нужно торопиться!

Шура кинулась за порог — Затонский поправлял очки на носу, теребил бороду, потом начал расстегивать шубу.

— Я не могу позволить тебе, — заговорил наконец Затонский.

Но Иванов огрызнулся:

— Хватит! Подай мне, пожалуйста, сапоги, они в том углу: не хочу ходить босиком по холодному полу. — Потом добавил, пока Затонский подносил сапоги: — Итак, будем действовать следующим образам: сейчас идем в «Арсенал».

— В «Арсенал» не пробиться! — откликнулась с порога Шура, она уже возвращалась, Мария спешила за ней. — Вдоль «задней линии» юнкера!

— Андрей, что ты! — умоляюще прижала руки к груди Мария. — Ты же болен, тебе нельзя…

Иванов натягивал сапоги и говорил:

— Тогда в авиапарк. По тропинке на Рыбальскую можно проскочить?

— На Рыбальскую, думаю, можно… — прошептала Шура.

— Не волнуйся, Мария, — Иванов положил руку жене на плечо, — все будет хорошо. Понимаешь — нужно! Ревком арестован, необходимо немедленно… — Он не закончил и снова обратился к Затонскому: — В авиапарке создадим новый ревком. Поищем способ связаться с Винницей, с Бош. Тем временем связываемся с Шулявкой — с Довнар–Запольским и Горбачевым, с Подолом — Ливером и Сивцовым. На железную дорогу уже помчался Боженко… Мария! — снова обратился он к жене, которая помогала ему обуваться. — Всех товарищей, которые будут приходить сюда, направляй в авиапарк.

Он уже был в сапогах и приподнялся на носки, затем качнулся на каблуки, чтобы размять портянки на ноге. Мария подавала ему гимнастерку.

Шура все еще смотрела на Иванова большими, перепуганными глазами.

— Андрей Васильевич, — прошептала она, — я по дороге позвала нескольких наших хлопцев из «Третьего Интернационала», которые тут поблизости живут, может, нужно будет что–нибудь разведать или еще чего?..

Иванов порывисто обернулся к ней, но зашатался — от резкого движения голова у него снова закружилась, и Мария поспешила подхватить его. Иванов схватил Шуру за руку и привлек ближе к себе:

— Дивчина, милая, какая же ты умница! — Он не удержался и поцеловал ее в лоб. — Это же как раз то, что нам нужно! Где твои хлопцы?

— Они будут ждать меня на Собачьей тропе. Возле ворот больницы — там безопаснее всего: ежели что, можно сказать — отец или мать в больнице, хочу передать записочку.

Иванов восторженно смотрел на девушку в изорванном платке.

— Умница! Ты и будешь у нас сейчас начальником разведки. Сразу же беги к хлопкам. Приказ комитета… нет — приказ ревкома: пробраться на Подол, на Шулявку, на Демиевку, в штабы красногвардейцев. Пускай мигом налаживают связь с авиапарком! Поняла?

— Поняла.

— Авиапарк — центр восстания! Поняла?

— Поняла.

— И сама — сразу же в авиапарк: получишь новое задание. Мигом!

Шура бросилась к порогу, но еще вернулась, подбежала к Иванову, на минутку приникла к его груди, затем взмахнула платочком и исчезла за порогом.

Иванов весело посмотрел на насупившегося Затонского:

— Выше голову, Владимир? Победа будет за нами! Разве можем мы не победить, когда о победе хлопочут такие вот девчатки? Пошли.

Он крепко обнял Марию, застегнул бекешу, сунул флакон с кальцием–хлорати в карман, надвинул кепку залихватски набекрень и сразу же двинулся к двери. Затонский побрел за ним в своей длиннополой шубе, полами он заметал мусор с пола.