— Ура! Так их и так! Чтоб мне больше «Марии–бис“ не видать!

Но пулемет дышал паром, в самом деле — как самовар, и Харитон закричал сердито:

— Где ж эта Тоська, чтоб ей… Попроворнее жены не мог себе подобрать, чертова кукла!.. Эй–эй! Гляди! — прервал он себя и кивнул головой на левый берег. — Кажись, нащупали нас!..

В чаще кустарника над самыми водами Днепра, ниже причала летнего Делового клуба, блеснул огонек. Там начал действовать пулемет. До сих пор выстрелы раздавались то тут, то там беспорядочно, по всему берегу — «вильные козаки» стреляли только из винтовок. И не прицельно: пули визжали впереди и позади. Теперь веер пулеметного огня прошел почти над головами.

— Держите голову ниже! — сердито крикнул Харитон Лии, которая тоже поднялась, чтоб посмотреть, куда показывает Харитон.

Но серых пятнышек на мосту уже не было, и Харитон прервал стрельбу.

Стало тихо, как ранним утром в лесу. Только чуть шелестели сухим листом кроны дубов позади, чуть доносился гул в вершинах сосен.

Лия тихо ахнула и перевела дыхание. Пуля визгнула совсем низко, и ее синий берет слетел с головы. Враг таки пристрелялся. А что, если у них пушка и они сейчас ударят сюда?

— Ложись! — заорал Харитон. — Вот морока с этими интеллигентами!

Лия припала к земле и ногой подкатила к себе берет. В темном сукне была чуть заметная дырочка. Лия снова счастливо засмеялась.

— Смеетесь! — свирепо кричал Харитон. — Ведь могло же — по кумполу…

— А если нас и вправду того… убьют? — вдруг спросил Данила.

Голос его дрожал.

7

Голос у Данилы задрожал, потому что в эту минуту он снова подумал о маленьком Даньке. Как же ему родиться, если его отца да вдруг убьют?

И тут же Данила смутился и покраснел. Ну и убьют — все равно родится! Носит же Данька не он, а Тоська…

И сразу Данила встревоженно поглядел назад, на кусты, за которыми скрылась Тося с крынкой. Как бы невзначай не угодили в нее, когда появится! Теперь он уже не отрывал испуганного взгляда от кустов: вот–вот должна была показаться Тося с холодной водой для пулемета.

— Не убют! Щенки! — сплюнул сквозь зубы Харитон. — Нас, пролетариев, пуля не берет! Буду жить и жить, аж пока не помру… А убьют, — задорно добавил он, — так, может, нам с тобой здесь памятник поставят! Вот тут, на этом самом месте, над Провалом на горбке — хорошо! И туда видно, и сюда видно! Чтоб мне больше «Марии–бис» не видать — поставят нам тут памятник славы борцам за революцию…

Он вдруг примолк, точно задумался. Лия взглянула на него: что он скажет дальше? Харитон молчал, потом словно отшатнулся, поднял голову повыше, снова будто задумался на миг — и вдруг завалился на бок.

Пуля попала ему в висок.

— Харитон!

— Товарищ!

Данила и Лия вскрикнули в один голос.

Из–за кустов как раз выскочила Тося с крынкой воды. Она бежала быстро, но, чтобы не расплескать крынку, держала ее перед собой в вытянутых руках.

— Харитон! — не своим голосом закричал Данила. — Харитон, ты что?

Лия была уже возле Харитона.

— Убит! — сказала Лия. Убит… — еще раз сказала она, но сама себя не услышала.

Данила молчал и смотрел на Лию. Нет, не может этого быть!

— Убит! — сказала Лия в третий раз.

Тося подбежала с крынкой.

— Что же вы? — кричала она. — Глядите, они опять бегут!..

Серые точечки снова появились на мосту. Вот они уже добежали до середины.

— Стреляйте! — крикнула Лия. — Я тут… одна…

И она стала развязывать свою санитарную сумку. Зачем? Пуля в висок — это смерть. И смерть была уже в глазах Харитона — широко раскрытых, но незрячих. «Марии–бис» Харитону уже не видать…

8

Заливаясь слезами, Данила переполз к пулемету на место Харитона. Пальцы его нащупали ручки магазина — и, только когда ухватил их, он сразу умолк: ни рыданий, ни криков, ни проклятий. Ствол пулемета он направил пониже, почти на край Провала — туда, где заросли калины скрывали конец моста на этом берегу. Серые пятнышки, миновав середину моста, уже приближались к этой линии.

— Тося! — прошептал Данила. — Тяни ленту из цинки.

О том, что надо было сменить воду, он не подумал. Впрочем, пулемет уже не дымился — он немного остыл на морозном воздухе.

Тося аккуратно поставила крынку, чтоб не упала, испуганно посмотрела на застывшее тело Харитона и упала на землю рядом с Данилой. Данила бросил короткий взгляд на ее живот, когда Тося слишком уж тесно прижалась к земле, и нажал гашетку.

Серые пятнышки остановились, кое–кто сразу побежал назад, другие припали к доскам настила.

Данила завопил:

— Не пройдете, сукины дети! Ни один не пройдет! Смерть вам, смерть! За Харитона! За всех! Еще и не то вам будет! Еще только начинается!..