— Они все поймут. Теперь, когда ты приехал сюда жить, они вскоре увидят, как сильно ты переменился. Ты уже не такой, каким был раньше, — откровенно призналась она.

— Ради чего ты это делаешь? — спросил он, окидывая ее испытующим взглядом.

— Что именно?

Передвинув стул поближе к ней, так что их колени соприкоснулись, он спросил напрямик:

— Пытаешься разглядеть во мне одно лишь хорошее?

Она заморгала, пойманная с поличным. Отказываться было бесполезно. В самом деле, ради чего?

— Не знаю.

Она знала только одно: ею двигало скрытое чувство к нему, возникшее десять лет назад. С того дня, когда она решилась прокатиться вместе с ним на мотоцикле, чтобы узнать его поближе. И еще тот незабываемый поцелуй.

— Хорошо. Какими бы ни были твои мотивы, я все равно тебе признателен.

— Оставь при себе свою признательность. Мне хочется большего.

Ей была нужна не столько признательность, сколько другое.

Глаза Итана потемнели, и Фейт показалось, что они, как и раньше, читают ее тайные мысли.

Она и раньше чувствовала, что их соединяет какая-то таинственная связь, заставляющая ее думать о нем лучше, чем думали все остальные. И даже лучше, чем он сам думал о себе. Десять лет назад они расстались. Но в этом был виноват скорее не он, а она. Тогда она была не готова.

Зато сейчас готова.

Они оба взрослые люди и могут заниматься сексом без лишних извинений и ненужных объяснений. Ее сердце было свободным, и она хотела отдать свое сердце ему, но он не просил об этом. Судя по тому, как он себя вел, ему было нужно только одно — секс.

— И чего же тебе хочется?

— Я хочу тебя.

— Это именно то, что я и рассчитывал услышать.

С этими словами он наклонился и поцеловал ее.

Желание, потребность, страсть — все это так долго ускользало от Фейт. Ее губы задрожали от мучительного нетерпения — прелюдия к тому, что должно было произойти.

Как вдруг в ушах Фейт зазвучал колокольный звон. Но звуки вдруг стали отчетливыми и резкими, не имевшими ничего общего со сладостными грезами.

— Звонят в дверь!

Итан тихо выругался. Он не мог себе представить, чтобы кто-нибудь из жителей Серендипити пожаловал к нему в гости.

— Кого это черт принес?

— Сейчас посмотрим.

Фейт была расстроена не меньше, чем он, но гораздо лучше его сохраняла самообладание.

— Кто бы это ни был, я быстро отделаюсь от него.

Он был в своем доме наедине с любимой девушкой, более того, их отношения в данный момент достигли определенного градуса, и тут совсем некстати незваные гости.

Итан резко распахнул входные двери. Перед ним стояла молодая женщина, брюнетка, примерно одного с ним возраста, может быть, даже моложе.

— Что вам нужно?

Его вопрос прозвучал почти грубо, впрочем, Итан не собирался церемониться.

Женщина обернулась и окликнула:

— Тесс, заходи.

Тесс?

Черт возьми, что за Тесс? Итан не был знаком ни с какой Тесс.

И вдруг из-за спины женщины вышла девочка-подросток, мрачная и сердитая. Скрестив руки на груди, она угрюмо смотрела на Итана. Судя по ее взгляду, как и по глазам женщины, они были так же рады видеть Итана, как и он их.

Он уперся рукой в косяк.

— Мы с вами незнакомы. Я не знаю, что вам здесь нужно, и вообще вы выбрали не самое удачное время для визита.

Он начал закрывать двери, как вдруг в дело вмешалась Фейт:

— Постой. Давай узнаем, что им нужно.

Итану оставалось только подчиниться, тем более что брюнетка просунула ногу вперед, не позволяя двери закрыться.

— Не торопитесь. Меня зовут Келли Мосс, а это моя сестра. Моя единокровная сестра. Кстати, Тесс — и ваша сестра.

Итан враждебно прищурился.

— Эй, леди. Что за чушь вы тут несете? Уверяю вас, у меня нет никакой сестры.

У него было два родных брата, которые не хотели иметь с ним ничего общего. А тут еще и сестра? Какой-то дурдом!

— Среди моих близких нет никакой особы женского пола. Не надо пытаться меня обмануть. Я не занимаюсь благотворительностью.

Девочка-подросток смотрела на него с таким видом, как будто ей было совершенно наплевать на Итана, на его слова, равно как и на все то, что сейчас происходило на крыльце этого дома. Хотя, присмотревшись, Итан заметил скрытые следы тревоги под этой маской равнодушия. А вот ему было в самом деле все равно, кто она и что здесь происходит. Надо кончать со всем этим, и как можно быстрее.