Эту карточку Уиллис просмотрел быстро. На этой стадии игры отпечатки пальцев не могли ему ничего дать. Он глянул в конверт и вытащил следующий листок. Постепенно Уиллис просмотрел все содержимое конверта. Там была карточка, согласно которой 2 мая 1950 года, после восьми месяцев хорошего поведения, Рэндольфа освободили из тюрьмы Бейлис. Рэндольф уведомил офицера, надзиравшего за ним после условно-досрочного освобождения, что хочет вернуться в Чикаго, город, где он родился, город, куда он должен был вернуться сразу же после увольнения из морской пехоты. Разрешение было дано, и 5 июня 1950 года он уехал в Чикаго. В конверте находилось донесение из чикагского бюро по надзору, куда передали досье Рэндольфа. Очевидно, он никоим образом не нарушил обещания, данного при условно-досрочном освобождении.

Уиллис пролистал все материалы и задумался над копией досье о службе Рэндольфа в морской пехоте. Он поступил на службу 8 декабря, на следующий день после нападения на Пёрл-Харбор. В то время ему было двадцать три года, почти двадцать четыре. Он был повышен до звания капрала, принимал участие в высадке на Иводжиму и Окинаву и лично причастен к безвременной кончине пятидесяти четырех японских солдат. В ходе атаки 6-й дивизии морской пехоты в районе Мезадо 17 июня 1945 года получил ранение в ногу. Его отправили в госпиталь в Пёрл-Харбор, а после выздоровления — в Сан-Франциско, где с почетом уволили со службы.

Четыре года спустя он напал на 53-летнего мужчину и попытался отобрать у него бумажник.

А теперь, судя по словам Доннера, вернулся в город и снова взялся за грабежи.

Уиллис взглянул на часы и набрал номер Доннера.

— Кто? — спросил тот.

— По поводу игры сегодня вечером, — сказал Уиллис. — Проведи меня туда.

Крэпс, игра в кости, о которой говорил Жиртрест, перемещалась с места на место, а в тот четверг проводилась в помещении склада рядом с Ривер-Хайвей. Уиллис сообразно праздничному духу этого события надел спортивную рубашку с лошадиными головами и спортивную куртку. Увидев Доннера, он не сразу его узнал. Каким-то образом дряблой, колыхающейся груде белой плоти, которая вдыхала пар в турецких банях, удалось превратиться в замечательную фигуру, облаченную в темно-синий костюм. Доннер по-прежнему выглядел громадным, но его размеры заставляли теперь вспомнить о легендарных великанах с величественной, почти царственной осанкой. Они обменялись рукопожатиями, причем в ходе этой церемонии из одной ладони в другую перекочевала десятидолларовая купюра, и направились к складу, где проходила игра в кости, чтобы встретиться со Скиппи Рэндольфом.

Худой мужчина у боковой двери узнал Доннера, но подождал, пока тот представил Хэла Уиллиса как Уилли Харриса, старинного друга. После этого он пропустил их в помещение склада, на первый этаж, где было бы абсолютно темно, если бы не свет лампочки в одном из углов. Под ней и толпились игроки. Все остальное помещение было заставлено коробками, по-видимому с холодильниками и кухонными плитами.

— Ночной сторож и коп, обходящий этот участок, получили на лапу, — объяснил Доннер. — Здесь никто не станет нас беспокоить.

Они пересекли помещение, гулко стуча каблуками по бетонному полу.

— Рэндольф — тот парень в зеленой куртке, — сообщил Доннер. — Хочешь, чтобы я вас познакомил, или сам справишься?

— Лучше сам, — ответил Уиллис. — Если дело провалится, не нужно, чтобы это отразилось на тебе. Ты ценная фигура.

— Ты мне уже в любом случае навредил, — возразил Доннер. — Ведь это я провел тебя сюда.

— Конечно, но я мог оказаться таким хитрым копом, что даже тебя сумел надуть.

— Заметано, — согласился Доннер. А затем шепотом, чтобы его искренний комплимент не прозвучал лестью, добавил: — Но ты действительно хитрый коп.

Если Уиллис его услышал, то не подал виду. Они подошли к месту игры — под лампочкой было расстелено одеяло. Доннер затесался в круг игроков, а Уиллис подошел с противоположной стороны, где стоял Рэндольф. Кости бросал низенький мужчина в свитере с высоким воротом.

— Сколько очков он заказал? — спросил Уиллис Рэндольфа.

Рэндольф посмотрел на Уиллиса. Это был высокий мужчина с каштановыми волосами и синими глазами. Ножевой шрам на виске придавал его в общем-то приятному лицу зловещее выражение.

— Шесть, — ответил он.

— Везет ему?

— Еще как, — отозвался Рэндольф.

Мужчина в свитере подобрал кости и бросил еще раз.

— Давай, шестерочка, — сказал кто-то с противоположной стороны.

— Кончай с заклинаниями, — предупредил другой голос.

Уиллис сосчитал участников по головам. Вместе с ним и Доннером в игре участвовало семь человек. Кости остановились.

— Шесть, — объявил мужчина в свитере и собрал с одеяла почти все деньги, оставив двадцать пять долларов. Потом взял кости и сказал: — Ставлю двадцать пять.