— Рэндольф? Зол, как черт, потому что его обдурил полицейский, которому он во всем признался. Кажется, он подозревает, что это не может служить доказательством в суде. Он вопит и требует адвоката.

— Я говорю об отпечатке.

— Это не его палец, сэр, — сказал Уиллис.

— Может быть, девушки?

— Нет, сэр. Это мы уже проверили.

— Значит, Рэндольф не наш клиент.

— Нет, сэр.

— Я и не думал, что это он. Девушку убили, вероятно, в то самое время, когда Рэндольф был с тобой.

— Да, сэр.

— Чертовски неприятно, — проворчал Бирнс. — Чертовски неприятно. — Он снова принялся шагать по комнате. — Что делают в отделе по расследованию убийств?

— Они собирают всех, кто обвинялся в сексуальных преступлениях.

— В этом мы можем им помочь. Пусть ребята поработают с нашими картотеками. Ты думаешь, это сделал наш грабитель? — спросил Бирнс после короткой паузы.

— Об этом могут свидетельствовать солнцезащитные очки, сэр.

— Значит, Клиффорд в конечном счете перешел черту, мерзавец.

— Вполне возможно, сэр.

— Меня зовут Пит, — заметил Бирнс. — К чему официальность?

— Хорошо, сэр. У меня есть идея.

— По этому поводу?

— Да, сэр. Если это сделал наш грабитель, сэр.

— Пит! — проревел Бирнс.

— Пит, этот сукин сын наводит ужас на город. Ты видел утренние газеты? Семнадцатилетняя девочка с кровавой массой вместо лица! На нашем участке, Пит. Да, это поганый участок. В нем полно преступников, и некоторые считают, что здесь всегда так будет. Но это меня раздражает, Пит. Черт, это меня очень злит.

— Этот участок не так уж плох, — задумчиво проговорил Бирнс.

— Эх, Пит! — вздохнул Уиллис.

— Ладно, может, ты и прав. Но мы делаем все, что в наших силах. У нас здесь что, какое-то особое место, где живут сливки общества?

— Нет, но мы должны защитить людей, Пит.

— Мы же этим и занимаемся. Из года в год, триста шестьдесят пять дней в году. Газеты замечают лишь громкие дела. Этот проклятый грабитель…

— Именно поэтому мы должны его взять. Отдел по расследованию убийств может тянуть с этим очень долго. Появится еще один труп. Копы из отдела убийств не видят ничего, кроме трупов. Думаешь, их взволнует еще одно тело?

— Они хорошо делают свою работу, — возразил Бирнс.

— Знаю, знаю, — нетерпеливо парировал Уиллис, — но считаю, что моя идея им поможет.

— О'кей, — согласился Бирнс, — давай выкладывай.

В ту пятницу днем в мертвенно-белой гостиной было тихо. Молли Белл, выплакав все слезы, молчала, Питер сидел напротив, а Берт Клинг неловко стоял у двери, не понимая, зачем сюда пришел.

Он хорошо запомнил Джинни в тот момент в среду вечером, когда собрался уходить, а она его окликнула. Невероятно красивая, и под этой красотой — тревога, терзавшая ее острыми когтями. А теперь она мертва. И как ни странно, он почему-то чувствовал виноватым себя.

— Сказала она тебе что-нибудь? — спросил Белл.

— Очень немного, — ответил Клинг. — Ее что-то беспокоило… и еще… она показалась мне слишком циничной и ожесточенной для ее возраста. — Он покачал головой.

— Я знала: что-то не так, — сказала Молли. Она говорила очень тихо, едва слышно. Руки, лежавшие на коленях, сжимали носовой платок. Он был сухим, ведь у нее кончились слезы, чтобы его смочить.

— В полиции считают, это сделал грабитель, милая, — мягко произнес Белл.

— Да, — отозвалась Молли. — Я знаю, что они там считают.

— Милая, я понимаю твои чувства.

— Но что она делала в Айсоле? Кто привел ее в это пустынное место у моста Гамильтона? Она пошла туда одна, Питер?

— Наверное, — пожал плечами Белл.

— Зачем ей нужно было идти туда одной? Зачем семнадцатилетней девочке идти в такое уединенное место?

— Не знаю, милая, — ответил Белл. — Пожалуйста, милая, не мучай себя так. Полиция найдет его. Полиция…

— Кого найдет? — Молли повысила голос. — Грабителя? Но найдут ли они того, кто ее привел в это место? Питер, Айсола — это так далеко. Зачем ей было ехать туда из Риверхеда?

Белл снова покачал головой:

— Не знаю, милая. Просто не знаю.

— Мы найдем его, Молли, — пообещал Клинг. — И отдел по расследованию убийств, и детективы из нашего участка будут над этим работать. Не беспокойся.

— А когда вы его найдете, — спросила Молли, — это вернет жизнь моей сестре?

Клинг наблюдал за ней, за пожилой женщиной двадцати четырех лет, сидевшей на стуле, опустив плечи, скорбя об утраченной жизни и вынашивая в себе новую жизнь. Они долго молчали. Наконец Клинг сказал, что должен идти, и Молли любезно предложила ему чашку кофе. Он отказался, поблагодарив ее, обменялся рукопожатием с Беллом и вышел на улицу Риверхеда, залитую прохладным послеполуденным осенним солнцем.