– Но ведь это – безумие! – как аэрогатор Эйден прекрасно понимала, насколько опасно такое поведение в воздухе, – а если, упаси Творец, ураган?

– Тогда остается только держать аэроплан по ветру и молиться Творцу и Уатту Восьмирукому, – ответила Персефона с оттенком фатализма в голосе. – У меня было так раз, слава Творцу, рядом оказался островок, маленький, локтей в шестьдесят. Я тогда сломала обе ноги, два ребра и "Уху". Тот был второй, а этот – пятый.

– "Уху"?

– Ну, так называется этот аппарат. Вот, в честь нее.

Из-под сидения аппарата высунулась голова, одновременно напоминающая совиную и кошачью. Это, и правда, оказался уху (6) – довольно редкий зверь Ойкумены. Этот представитель семейства кошачьих имел круглую голову с подвижными ушами, что делало его похожим на сову, пару кожистых крыльев, короткие задние лапы и широкий пушистый хвост, в полете служащий рулем.

Святая весталка с детским восторгом присела на корточки и протянула руку. Совокошка обнюхала ее и, видимо, оставшись довольной, принялась тереться о нее, утробно урча.

– Ее зовут Лу, – сказала Персефона, – у нее скоро будет ухуёнок.

– Ой, а можно… можно мне его забрать себе? Когда он подрастет, конечно? – тихо спросила Эйден. Персефона кивнула, и весталка просто-таки расцвела в улыбке.

В общем, вопрос о пребывании Персефоны в команде был решен положительно. Аэроплан принайтовили к баллонету каррака. К вечеру погрузка закончилась, счастливая Эйден подняла каррак в воздух и взяла курс на Малый Тантал.

Ангел был прекрасен и совершенно лишен половых признаков; к нему вообще нельзя было применить понятие "мужчина" или "женщина" – он был ангелом, и все тут. Исходившее от него неоновое сияние слепило глаза, а фигура была полупрозрачна.

– Именем Ока – остановитесь! – громогласно произнес ангел, и четверо авгуров буквально замерли на месте. В отличие от их противника – тот бросился к ближайшей закутанной в черное фигуре, не заметив, как ангел протянул в его сторону руку. Потому молния, ударившая в шею нападающего стала для него полнейшей неожиданностью… противник авгуров отлетел назад и сильно приложился спиной и затылком о переборку

– Вы не можете его убить, – голос ангела был чистым, глубоким и сильным. Его речь вообще больше походила на музыку. – Не имеете права.

– Но почему? – недоуменно спросил один из авгуров. После слов ангела человеческий голос казался чем-то грубым, почти непотребным.

– Жизнь человека священна! – торжественно ответил ангел. – Мы не имеем права причинить человеку вред, если только это не будет полезно для всего человечества.

Авгур, говоривший с ангелом, воззрился на того с недоумением.

– Но ведь это – Еретик! Его нельзя отпускать! Дай ему возможность говорить – и мы не сможем сделать ничего, вся Ойкумена пойдет за ним.

– Нет. Не надо убивать его. Его надо сделать безопасным для мира… – сказал ангел, и добавил жестко. – И наказать.

– Наказание только озлобит его, – ответил авгур, внутренне поражаясь своей дерзости и дрожа от страха – ведь он спорил с Сыном Поднебесья, Посланником Воли Ока…

– Думаешь, Око не знает чего-то, что знаешь ты? – лишенным эмоций холодным тоном, таким холодным, что авгуры физически почувствовали ледяное прикосновение, произнес Ангел. – Или он? Смотри сюда, маловер…

На какое-то время стало тихо. Авгур, споривший с ангелом, застыл, его взгляд остекленел, как стекленеет взгляд умершего на глазах человека. Затем он выдохнул:

– Да. Воистину, мудрость и милосердие Ока превыше всего во вселенной… Можно приступать?

– Сперва я поговорю с ним.

– Зачем? – спросил человек, но ангел не удостоил его ответом. Он подошел к лежащему на полу еретику и склонился над ним. От ангела исходило еле слышное гудение, его аура казалась голубоватой, как пламя газового рожка.