На лицах людей отражалось разочарование. Один за другим они сели в траву, стоять остались лишь Язон и ангелы.

– Взорвать? – предложил Персей. Все посмотрели на него – и большинство – с нескрываемой неприязнью.

– Не выйдет, – пояснил Ангел, – Конструкция Острова практически неуязвима для любого кинетического оружия.

– Это как? – уточнил Иллов. – Нет столь прочного металла, который выдержит взрыв достаточно большой торпеды!

– Это не совсем металл, – пояснил ангел. Это – информационно-материальная конструкция. Если ее уничтожить любым кинетическим оружием, информационная структура вновь соберет частицы вещества в первоначальной форме.

Иллов и Язон переглянулись.

– Ты что-нибудь понял? – Спросил Язон. Иллов только головой покачал.

– Постойте… я, кажется, понимаю! – неожиданно сказала Эйден, вновь удивив всех присутствующих. – То есть не понимаю, я знаю, что нужно делать!

Она вскочила на ноги, машинально отряхнув с комбинезона прилипшие травинки, и подошла к «своему» ангелу.

– Скажи мне, что ты чувствуешь, когда я касаюсь тебя? – спросила она.

– Я не знаю. Я не могу это описать.

– Тебе неприятно?

Ангел задумался, став еще более похожим на Эйден.

– Неприятно – это когда хочется убежать? – спросил он. Эйден кивнула. – Нет. Мне не неприятно.

– Ты можешь… войти в меня? – Голос Эйден дрожал от волнения, и эта дрожь совсем не нравилась Тристане. Слишком это звучало… чувственно, что ли.

Ангел шагнул к Эйден, его полупрозрачная фигура окутала девушку блестящей аурой. Эйден прикрыла глаза, подняла к лицу руки – за ними оставался едва заметный светящийся след.

Трис поймала себя на том, что судорожно сжимает челюсти, но не вмешивалась. Эйден шагнула к вперед, несмело, как человек, входящий в холодную воду. Сделав несколько шагов, она остановилась у купола. Вся команда, включая другого ангела, внимательно наблюдала.

Весталка коснулась купола. Казалось, ничего не изменилось, а затем Эйден улыбнулась – и ее окутанная сиянием рука скользнула внутрь. А затем, словно решившись, внутри купола исчезла и сама весталка.

А потом в, как казалось, сплошном металле появилась щель, сначала узкая, потом – все шире, и, наконец, целый сектор купола исчез, и Эйден с ангелом вышли наружу. Все вскочили на ноги, на поляне воцарилось веселье, лишь Трис улыбалась неискренне, хотя Эйден тут же направилась к ней. Лицо весталки сияло каким-то детским весельем.

Она схватила Тристану за руку:

– Идем, идем же, скорее!

И Тристана пошла за ней внутрь странного купола, а за ними пошли и остальные.

Под куполом воздух был не таким, как снаружи. Он не был затхлым, скорее – каким-то безвкусным. Спустившись на несколько ступеней вниз, экипаж оказался на широкой круглой площадке, и едва Доктор Иллов вступил на нее (последним из присутствующих), площадка стала медленно опускаться.

Люди запаниковали, но внезапно сплошная стена превратилась в четыре колонны, и в проемах между ними экипаж увидел нечто, от чего заложило дух даже у капитана, несмотря на то, что он видел в Пламенеющем городе. Внутри острова находилось огромное пространство, циклопические машины непонятного назначения, некоторые из которых размерами превосходили линкор, выступали из всех стен по направлению к центру, где виднелась некая кубическая конструкция. Сначала она казалась маленькой, но затем становилась все больше и больше; уже различимы были детали: исполинские маски (похожие и не похожие на лицо человека) по углам куба, странные гребни на его гранях.

Чем ближе их платформа приближалась к кубу, тем больше он казался, но лишь когда она поравнялась с ним, люди смогли оценить размеры этого сооружения. Лица на углах были больше, чем рост паробота, а сами грани простирались в каждую сторону на длину фрегата.

Наконец, платформа остановилась возле квадратного проема в два человеческих роста высотой. Края проема были обрамлены уже знакомыми гребнями, над ним выступало из стены такое же безликое лицо, под которым была вытеснена надпись на языке, который не знали ни Тристана, ни Эйден, ни Дит.

– Ну-с, читай, знаток древнего языка, – ухмыльнулся Иллов, глядя на капитана. Тот поморщился:

– Будто сам не можешь… «Храм пророка Иса… Иза…»

– Не важно, ниже что?

– «Заповедей которого боится Око»?

– Не боится. У нас такого слова нет. Исполняет со страхом, или даже обречено исполнять…

– Как мы… – печально сказал ангел Эйден. – Мы ведь тоже исполняем службу свою со страхом, обречены жить по уставам Ока.

– Это вас сильно тяготит? – спросила Эйден, и в голосе ее чувствовалась забота, та, которую Тристана привыкла считать безраздельно своей.

– Ну, его заповеди сами по себе неплохие: не нападать на людей и друг на друга, чтить Око, давшее нам разум и быть ему послушными… скорее, нас тяготит несвобода, мы ведь не принадлежим сами себе.

– Скоро это закончится, – уверено сказал Язон. – Как только мы войдем в эти двери. Вот только как в них войти, не вижу ни замка, ни ручки…

Он толкнул дверь манипулятором – раз, другой, третий… дверь не поддалась, но случилось нечто другое.

Свет из глаз маски – попарно, двумя лучами, осветил Язона и Тристану, Эйден – и почему-то Персея. А затем четыре луча сошлись в виде одного пятна света на пороге – и перед экипажем выросла человеческая фигура.