От волнения у всех настолько отняло речь, что никто даже не поблагодарил. В каждой бумажной сумке была буханка хлеба весом в 1 килограмм, 12 кубиков сахара, связка лука (3-4 головки). В некоторых пакетиках вместо сахзара был маленький пакетик («paczuszka) искусственного мёда. Кроме того, некоторые нашли в пакетах святые образки. В камере сегодня был праздник. Никто не дрался за добавку супа. Заключённые наелись хлебом и спали.

Сегодня вечером двое из нашей камеры умерли. Начальник тюрьмы сказал, что это от переедания.

11 июня

Время от времени мне помогает Чесек Пжибыл. Мы знакомы с ещё довоенного времени, а моя мама покупала овощи («warzywa«) в стойле («na straganie» – возможно, «на раскладке» - От переводчика ) пани Пжибыловой [42]. Хотя его семья разными способами присылает ему передачи,Чеся [43] П. очень тощий и, наверное, имеет больные легкие. Его схватили, когда он запрыгивал в почтовый вагон. Баншуцы-украинцы били его почти целую неделю. Чесек тяжело кашляет и у него лихорадка. Комендант камеры говорит,что у Пжибыла, наверное, болезнь лёгких.

21 июня.

Сегодня двое заключённых из нашей камеры совершили самоубийство. Это были работники почты, чьи дела были плохи, т.к. немцы подозревали их в чтении немецкой корреспонденции. Обоих били так, что у них поломаны руки и ноги, выбиты зубы. Пару дней назад жена одного из них прислала в белье записку, в которой говорила, что в ближайшее время их снова будет допрашивать Гестапо.

Ночью,когда все спали, оба почтаря перерезали себе жилы (так в тексте – balzatul) лезвиями, которые тайком носили при себе. Начальник тюрьмы уведомил об этом Гестапо, ичерез полчаса к нам прибыли два офицера с улицы Пелчинской. Немцы осмотрели тела почтарей и сказали выбросить их из камеры. Мы хотели отнести тела во двор, но гестаповцы сказали нам сбросить тела с крыльца вниз.

26 июня

Йоханн был сержантом в подразделениях СД. А сейчас он – большая фишка у нас в тюрьме. Посадили его за мошенничество и жульничество, но в тюрьме все его уважают. Даженачальник считается с Йоханном и слушает его советов. Сегодня драяли («szorowalismy») нашу камеру, поэтому двери на крыльцо были открыты настеж. Йоханн приходит через определённые промежутки времени и разговаривает с заключёнными. Комиендант камеры спросил Йоханна, ка выглядит ситуация на западном фронте. На это Йоханн засмеялся и ответил, что раньше, чем англичане придут во Львов, в городе не останется ни одного живого поляка.

Йоханн получает немецкие газеты, а в камере для немцев есть радиоточка.

1 июля

Стена нашего здания гранчит с ждомами, в которых объединены украинская и немецкая полиции. Вход – с улицы Яховича [44]. С некоторого времени, может, недели 3-4, слушно оттуда ночами выстрелы, а часто также крики и команды.

Сегодня ночью было трудно заснуть в камере, так громко было в тех домах. Выстрелом было немного, но зато отчётливо было стышно крики избиваемых и истязаемых людей. Вопли были такие, что даже наихудшие уголовники в нашей камере не могли из себя выдавить ни слова.

8 июля.

Комендант камеры, Малявский, схватил лихорадку и его от нас забрали. Малявского перенесли в тюремный госпиталь. Пока что мы без коменданта.

10 июля.

Малявский умер в госпитале. В тюрьме свирепствует тиф. Объявлен карантинный период. В это время даже стражникам нельзя покидать («opuszczac») тюрьму. Можно общаться с семьями только по телефону. У нас должен появиться новый комендант камеры.

16 июля

В камере новый комендант – Казик Борецкий. Это злодей из злодейской аристократии, злодей-киндер, что означает высокий класс с точки зрения профессиональности и злодейских принципов. Борецкий нас не бьёт так, как это делал Малявский. Борецкий – справедливый и не ризнаёт авантюр между заключёнными. За воровстко, совершённое одни заключённым у другого, Борецкий карает очень жёстко. Крыса, пойманная на горячем действии, получает до ста ударов доской по заднице. За домогательство («szykanowanie»- возможно, «задирание» - От переводчика ) к украинцу или к еврею Борецкий порядочно бьёт.

Наш новый комендант камеры ожидает высокого приговора, поскольку в такси, которой он ехал на работу, нашли оружие.

21 июля

Больше не спим на полу. Мы получили двухярусные кровати и тюфяки. Сейчас живётся намного лучше.

1 августа

Каждый втоник и пятницу приезжают воронки за людьми на расстрелы. После их отъезда в камере говорят, что тот или другой поехал засрать песок (так в тексте - От переводчика ). Всегда, как только зазвучит клаксон и послышится грохот открываемых ворот, люди забираются на ведро и считают, сколько фургонов приехало. После подсчёта фургонов узнают, сколько народу пойдёт сегодня в пески. На протяжении всего времени, пока фургон не выезедл с территории тюрьмы, в камере господствует молчание. Иногда и целый час, а то и два никто не проронит ни слова. Одни молятся о том, чтобы вызвали не их, другие, то есть, неверующие, очень нервно прохаждиваются по камере или устраивают себе гадания на тюремных картах.

Во время прибытия воронков в тюрьме никому нельзя выходить из камеры и все передачи задерживаются.

3 августа

Между Львовом и Томашев-Любельским [45] была великая битва.Немцы задержали поезд из Львова, на котором ехали итальянцы. Ни у одного итальянцы не было военного путевого документа («wojskowego dokumentu podrozy»). Жандармерия хотела их всех арестовать, но итальянцев было много и у всех было оружие. Офицер жандармерии ударил в лицо итальянского офицера, а тот вытащил пистолет и убил немца. Итальянцы начали стрелять из окон по жандармам, стоящим около насыпи.