— Убирайся отсюда, коп паршивый! — прокричал голос из темноты.

— Бросай пушку! — приказал Хоуз. — Внизу со мной четверо. Так что брось глупости!

— Врешь! — крикнул в ответ Смит. — Я тебя видел, когда ты стоял под окном. Ты один. Я тебя видел!

В коридоре прогремел еще один выстрел. Хоуз снова пригнулся. Пуля сбила штукатурку с облупленной стены. Хоуз мысленно выругал себя за легкомыслие и прищурился, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в полумраке. Где бы ни таился Смит, он находится в более выгодном положении, потому что прекрасно видит его, Хоуза, оставаясь сам невидимым для него. Хоуз не мог шевельнуться, не мог даже приподнять голову. Сколько же ему торчать на ступеньках? Впрочем, возможно, Смит тоже не может двигаться. Может быть, если он поменяет позицию, Хоуз его заметит. И Хоуз стал выжидать.

Внезапно в коридоре стало тихо.

— Смит! — позвал Хоуз.

Ответом была очередь — пули жужжали в узком коридорчике, как злые осы. Пули впивались в штукатурку. Штукатурка сыпалась на голову Хоузу. Он пригнулся ниже, к самым ступенькам, проклиная узкие коридоры многоквартирных домов и психов, которые твердо вознамерились сделаться убийцами. Снизу, с улицы, слышались возбужденные и испуганные крики, а потом неоднократно повторяемые призывы: «Полиция! Полиция! Полиция!»

— Слышишь, Смит? — крикнул он. — Они зовут полицию. Через три минуты здесь будет весь участок. Бросай оружие!

Вместо ответа, Смит снова выстрелил. На сей раз он целил ниже. Пулей откололо щепку от плинтуса возле самой верхней ступеньки. Хоуз попятился назад и снова инстинктивно пригнулся. С противоположного конца коридора послышался щелчок. Смит перезаряжал пушку. Хоуз подобрался, готовый одним прыжком перемахнуть коридорчик, когда еще один мягкий щелчок подсказал ему, что у его противника снова полный магазин. Он поспешил пригнуться и укрыться под спасительной верхней ступенькой.

В коридоре снова стало тихо.

— Смит!

Молчание.

— Смит!

Снизу, с улицы, донесся вой полицейской сирены.

— Слышишь, Смит? Они уже здесь. Они будут…

Ответом послужили три выстрела. Хоуз пригнул голову, а затем услышал, как Смит шаркает ногами. Он успел увидеть только ноги противника. Смит бросился вверх по лестнице. Хоуз, пригнувшись, побежал за ним, стреляя на ходу в удаляющуюся фигуру. Смит обернулся и тоже выстрелил, и Хоуз снова рухнул на пол. Теперь шаги Смита гремели по ступенькам — шумно, возбужденно, торопливо. Хоуз вскочил и помчался наверх, перемахивая через две ступеньки. Грянул еще один выстрел. На этот раз он не пригнулся, продолжая нестись вверх по лестнице. Надо успеть схватить Смита, пока тот не смылся по крышам! Хоуз услышал лязг металлической двери. Видимо, она не поддавалась. Послышался еще один выстрел. Значит, Смит сбил замок. Дверь на крышу со скрипом отворилась. Выбежав наружу, Смит тут же захлопнул за собой дверь.

Хоуз одним махом преодолел оставшиеся ступеньки. Сквозь щели в кровле на лестницу проникали яркие лучи солнца. Хоуз распахнул было дверь, но тут же снова захлопнул, когда пуля ударилась о дверной косяк и в лицо ему полетели деревянные щепки.

Черт тебя побери, проклятый сукин сын!

Хоуз рывком распахнул дверь, наугад послал очередь и бросился бежать. Ноги липли к вязкому от жары гудрону. Он увидел, как фигура побежала за трубу, а затем метнулась к парапету у ската крыши. Он выстрелил. Выстрел прошел слишком высоко. Теперь он стрелял не для того, чтобы испугать или ранить. Он стрелял наверняка, чтобы убить. Смит на секунду появился в поле зрения. Он балансировал на самом краю крыши. Хоуз выстрелил, и Смит, подобравшись, прыгнул. Он перескочил на крышу соседнего дома и скрылся за углом. Хоуз бросился за ним. Подошвы ботинок влипали в гудрон. Оказавшись на краю, Хоуз поколебался всего секунду, а потом прыгнул. Он приземлился на соседней крыше. Локти и колени оказались перемазанными липким гудроном.

А Смит уже перебежал к противоположному краю. На бегу он оглянулся, выстрелил в Хоуза и бросился к парапету. Хоуз поднял револьвер. Смит взобрался на парапет; силуэт его четко отражался на фоне ярко-голубого неба. Хоуз переложил револьвер в левую руку и тщательно прицелился. Он понимал: у него есть только один шанс. Он не имеет права промахнуться. Если Смит перепрыгнет на соседнюю крышу, его уже не догнать. Он уйдет. Поэтому Хоуз не торопился стрелять. Он внимательно наблюдал за Смитом. Тот раскинул руки в стороны, приготовившись к прыжку. Хоуз прицелился ему в корпус — самую широкую часть тела. Спокойнее! Главное — не промазать.

Смит секунду нерешительно балансировал у края ската. Теперь он представлял собой отличную мишень!

Хоуз спустил курок.

Раздался слабый щелчок.

Щелчок показался Хоузу ужаснее самого страшного грохота; он ударил по барабанным перепонкам Хоуза, словно взрыв пушечного ядра.

Смит прыгнул.

Хоуз вскочил на ноги, проклиная себя, на бегу перезарядил пистолет и одним прыжком оказался там, где только что стоял Смит. Он окинул взглядом крышу соседнего дома. Смита нигде не было видно. Ушел, гад!

Ругаясь на чем свет стоит, Хоуз вернулся на крышу пятого дома от угла. Надо обыскать квартиру Смита. У него не было времени перезарядить пистолет, пока не стало слишком поздно, а раз поздно, то ничего не поделаешь. Понуро опустив голову, он брел по вязкому от жары гудрону.

В тишине, царившей на крыше, внезапно грянули два выстрела, и Хоуз снова залег. Он поднял голову. На краю соседней крыши стоял полицейский и целился в него.

— Ты, тупая башка, прекрати стрелять! — Хоуз был вне себя от ярости. — Я на твоей стороне!