— Правильно.

— Вы уверены, что сами никому не давали его?

— Совершенно уверен. В прошлое воскресенье я ездил на теплоходную прогулку. По реке Херб. Наверное, там я его и посеял. Понятия не имею, где был мой бинокль с тех пор, и мне плевать. Вы не можете повязать меня за что бы то ни было после прошлого воскресенья. Верно говорю!

— Успокойтесь, Самальсон, — посоветовал Хоуз.

— Черта с два! Приволокли меня в полицейский участок, как будто…

— Я сказал — успокойтесь! — повторил Хоуз.

Самальсон посмотрел ему в глаза и внезапно замолчал.

— Так на чем вы, говорите, катались в прошлое воскресенье? — поинтересовался Хоуз. И на лице, и в голосе его по-прежнему читалась угроза.

— На теплоходе «Александр», — обиженно ответил Самальсон.

— Где он ходит?

— По реке Херб. До Пейсли-Маунтин.

— Когда вы потеряли бинокль?

— Скорее всего, на обратном пути. Когда мы выходили на пикник, он у меня еще был.

— Вы считаете, что потеряли бинокль на теплоходе?

— Может быть. Не знаю.

— Вы ходили куда-нибудь потом?

— Как это?

— После того как теплоход пристал к берегу.

— Ага. Я был с девушкой. Пристань, знаете ли, недалеко отсюда. На Северной Двадцать пятой. У меня там была припаркована машина. И мы поехали в бар рядом с супермаркетом. Я захожу туда время от времени после работы. Вот почему я знаю то местечко. Мне не хотелось колесить по всему городу в поисках приличного места, где можно культурно посидеть с девушкой.

— Как называется бар?

— «Паб».

— Где он находится?

— На Северной Тринадцатой, Пит, — вмешался Карелла. — Я его знаю. Для своего квартала вполне пристойный бар.

— Да, там ничего, — согласился Самальсон. — Я повел туда мою девушку, а потом мы с ней немного покатались.

— Останавливались?

— Да.

— Где?

— У ее дома. В Риверхеде.

— Может, вы там потеряли бинокль?

— Может, и так. Нет, все-таки скорее всего я его посеял на теплоходе.

— А может, в баре?

— Может, и там. Но мне все-таки кажется, что на теплоходе.

— Подойди сюда, Стив, — попросил Бирнс.

И они вдвоем направились в кабинет Бирнса. Там лейтенант шепотом спросил:

— Что скажешь? Задержим его?

— За что?

— Он ведь может оказаться сообщником. Не нравится мне его сказочка о потерянном бинокле. Больно складно врет.

— Не похоже, чтобы у нашего киллера были сообщники, Пит. Судя по всему, он одиночка.

— И все же киллер может его знать. Вдруг он собрался после убийства залечь на дно на квартире этого парня. Приставь к нему хвост. О'Брайену все равно нечего делать. Вот и используй его. — Бирнс вернулся к Самальсону.

Карелла направился в противоположный угол комнаты, где Боб О'Брайен печатал отчет, и что-то прошептал ему на ухо. О'Брайен кивнул.

— Вы свободны, Самальсон, — сказал Бирнс. — Никуда не выезжайте из города. Вы можете нам еще понадобиться.

— Может, кто-нибудь скажет мне, в чем, собственно, дело? — поинтересовался Самальсон.

— Нет, не скажем, — ответил Бирнс.

— Ну и порядочки в нашей полиции! — вскипел Самальсон. — Но хоть бинокль мой мне можно забрать?

— Он нам больше не нужен, — сказал Бирнс.

— Спасибо, хотя и не за что, — отозвался Самальсон, хватая бинокль.

Хоуз проводил его до порога и посмотрел, как он спускался по лестнице, все еще кипя от возмущения.

О'Брайен вышел из комнаты через секунду.

— Можно, я тоже пойду? — спросил Фрэнки.

— Погоди, сынок, — попросил Бирнс. — Ты нам еще понадобишься.

— Для чего? — удивился мальчик.

— Мы будем рисовать портрет, — объяснил Бирнс и позвал: — Мисколо!

Из-за перегородки вынырнула голова Мисколо.

— Чего вам?

— Молоко у тебя найдется?

— Конечно.

— Пожалуйста, налей мальчику молока. И дай ему печенья. Хочешь печенья, Фрэнки?