Он провел кончиком языка по ее щеке, и она ахнула. Ее соски отвердели и поднялись, выступая сквозь влажную ткань.

— Вы сошли с ума! — выдохнула она.

Он коснулся губами ее уха.

— Нет, мой разум совершенно ясен. Хочешь, проверим мою память? По понедельникам у вас загородные прогулки. По вторникам морское купание. А завтра я, возможно, найду тебя в саду и утащу в кустарник.

И Сюзанна тотчас представила его тело на своем. Ей даже почудилось, что она чувствует жар, исходящий от него.

— А в четверг… — Он с озорной улыбкой посмотрел на нее. — Ведь мы так и не добрались до четверга. Пожалуйста, скажи мне, что по четвергам. Может, вы натираете себя маслом и занимаетесь греческой борьбой?

Она, задыхаясь, пробормотала:

— Вы отвратительны, сэр.

— И тебе нравится это — вот что хуже всего. Ты хочешь меня так же, как я тебя. Потому что я именно тот, кто тебе нужен. В этой деревне нет никого достаточно сильного, чтобы взять тебя. Тебе нужен настоящий мужчина, чтобы он показал тебе, как быть со всей той страстью, что кипит у тебя ниже пояса. Тебе нужно бросить вызов, нужно тебя подчинить.

— Подчинить? А вас, сэр, нужно держать в клетке. Вы — животное.

— Животное — это именно то, что ты хочешь. Громадную, тупую, средневековую скотину, которая бросит тебя на землю, сорвет одежду с твоего тела и согрешит с тобой. Я знаю, что прав. Я не забыл, насколько возбужденной ты была после того взрыва.

Каков наглец! Как он мог это произнести?!

Она вскинула подбородок.

— Сэр, а я не забыла тот звук, который вы издали, когда я коснулась вас во время стрижки. Это был даже не стон, это больше походило… на мольбу.

Он пренебрежительно хмыкнул.

— Да-да, сэр, то была жалобная мольба, поскольку вы хотите ангела. Милую нежную девственницу, которая будет обнимать вас и успокаивать. И которая заставит вас снова почувствовать себя человеком.

— Это абсурд, — усмехнулся Брэм. — Ты просто мечтаешь о том, чтобы тебе преподали урок, научили доставлять удовольствие мужчине.

— И вам хочется положить голову на мои колени и почувствовать мои пальцы в ваших волосах, — продолжала Сюзанна.

Он прижал ее к скале.

— Тебе нужен мужчина.

— А вам, сэр, нужны нежные объятия.

Они смотрели друг на друга долго и напряжено. Сначала смотрели друг другу в глаза, затем — на губы.

— Знаешь, что я думаю? — сказал он, приблизив к ней лицо, так что она почувствовала его теплое дыхание на своей щеке. — Я думаю, что у нас опять возникла глупая ситуация, раздражающая обоих.

— Это тогда, когда обе стороны правы?

— Да, черт побери.

Когда же они поцеловались, то на сей раз оба издали тот самый звук, похожий на стон и на мольбу.

«Вы именно тот, кто мне нужен» — промелькнуло у Сюзанны.

В ней действительно накопилась страсть. Он назвал ее «пороховой бочкой», но это было слишком слабо сказано. В воображении она видела огромные склады, целые хранилища с такими бочками. Были там и корзины с поцелуями, а также хриплые стоны и страстные вздохи, тщательно разлитые по бутылкам и плотно закупоренные пробками.

Проворным движением языка он сейчас откупорил одну из них. И он целовал ее очень медленно, словно изучал вкус ее губ.

— Брэм… — услышала она свой шепот. — О, Брэм…

Она закрыла глаза.

Тут он скользнул руками по ее ягодицам и приподнял, крепко прижав к себе. Почувствовав его возбуждение, она глухо застонала, как бы умоляя о большем. Конечно, он знал, как ответить, и…

— Ах!

Он вздрогнул и внезапно отстранился от нее.

Сюзанна открыла глаза и увидела, что Брэм сжимает голову руками и морщится от боли.

— Какого дьявола?.. — пробормотал он.

— Вот тебе, животное! — закричала Минерва Хайвуд, держащая в руках тяжелый мешочек.

— Минерва? — изумилась Сюзанна.

— Не беспокойтесь, мисс Финч. Теперь я здесь.

О Боже! Она, должно быть, выплыла из пещеры… и заметила их.

— Но я… в порядке, — сказала Сюзанна. Она взглянула на мешочек, свисающий с запястья Минервы. Он был похож на ридикюль, сшитый из клеенки. — Что в нем?

— Камни, что же еще?

Камни? О Господи! Сюзанна смотрела на Брэма с растущим беспокойством. Еще удивительно, что он не потерял сознание.

Она решила подойти к нему, но Минерва, вскрикнув, стала между ними.