— Вот мы и пришли. — Сэр Льюис провел Брэма через ряд двойных дверей, обшитых панелями, и громко объявил: — Сюзанна, сегодня вечером у нас гость! Прикажи сервировать стол на троих!

«Вот и хорошо, — подумал Брэм. — Сейчас я поужинаю, затем поблагодарю ее за гостеприимство и за оказание помощи, после чего поцелую ей руку и попрошу разрешения откланяться…»

И он больше никогда и пальцем не прикоснется к Сюзанне Финч — в этом Брэм был абсолютно уверен.

Пока не увидел ее.

Он замер и вдруг почувствовал, что вот-вот упадет в обморок. Но его головокружение не имело ничего общего ни с недавним ударом по голове, ни с голодом — это его состояние было связано только с ней, Сюзанной.

Если забыть про отвратительный купальный костюм и мужские бриджи, то он не видел, чтобы она надевала что-нибудь еще, помимо простенького платья из муслина. А сегодня она оделась к ужину. На ней было роскошное фиолетовое шелковое платье, обшитое бисером и отделанное парчой. Хрустальные винные бокалы, стоявшие на столе, отражали свет свечей, и все платье, казалось, сверкало — сверкала каждая жемчужина на поясе и каждая ленточка в ее чудесных мерцающих волосах, искусно завитых и обрамлявших ее очаровательное личико.

— Добрый вечер, лорд Райклиф.

Она робко ему улыбнулась.

Брэм не мог вымолвить ни слова. Она выглядела…

Он не мог бы подобрать слова, чтобы описать ее красоту.

Но ее внешний вид был только частью производимого впечатления. Казалось, она смотрела на него так, словно всегда ждала его. Не только сегодня вечером, но и каждую ночь.

«Она похожа на этот дом», — вдруг промелькнуло у Брэма.

— Рада видеть, что вы проснулись, — сказала Сюзанна.

— Правда?

— Конечно. И вы привели моего папу к столу, хотя сейчас всего лишь пять минут девятого. В нашем доме это маленькое чудо.

Сэр Льюис рассмеялся.

— И теперь, когда я здесь, прошу вас извинить меня. Я на минуту… Только вымою руки перед ужином.

Старик вышел из комнаты.

Сюзанна откашлялась и спросила:

— Вы хорошо себя чувствуете?

— Не знаю, — ответил Брэм. И сказал чистейшую правду. Сейчас он не был уверен ни в чем, но его по-прежнему влекло к этой девушке, и он ничего не мог с собой поделать.

Сюзанна залилась румянцем, когда он решительно приблизился к ней. Коснувшись ее руки, Брэм спросил:

— Значит, вы без перчаток сегодня вечером?

Она пожала плечами:

— Так получилось. Я собиралась их надеть, но забыла.

Брэм пристально посмотрел на нее.

— Я… — начал он и тут же умолк.

— Вы…

Она тоже умолкла.

«К черту слова!» — подумал Брэм, обнимая ее за талию. Если у них есть всего несколько минут, то нельзя допустить, чтобы они пропали впустую. Прохладный шелк охладил его ладони, когда он привлек к себе Сюзанну. Он сделал судорожный вдох, снова ощутив ее неповторимый аромат.

— Брэм, — прошептала она, — мы не можем…

— Я знаю, но…

Он наклонился и поцеловал ее.

И тотчас же губы девушки стали мягкими и податливыми, а ее ответный поцелуй был нежен и сладок.

Тут в коридоре послышались легкие шаги, и они отпрянули друг от друга.

В комнату ворвалась молодая особа, которую сопровождал слуга.

— Мисс Финч, мисс Финч! Вы должны пойти со мной! Сейчас же!

Девушка сделала паузу, чтобы перевести дух, и Брэм признал в ней молодую особу из «Рубина королевы». Она была одной из самых тихих, и ее имени он пока еще не знал.

— В деревне неприятности, — сказала девушка.

Сюзанна быстро пересекла комнату, шурша шелковым платьем.

— Что случилось, Вайолет?

— О, мисс Финч, вы не поверите… На нас напали.

Минерва коснулась пальцами своих очков. Она никуда без них не ходила, но в данный момент даже в очках ничего не могла понять, ибо то, что она видела, казалось совершенно бессмысленным.

Всего лишь четверть часа назад леди сели играть в карты в «Милых маргаритках». Устроившись за столом у окна с матерью и сестрами, Минерва начала перетасовывать колоду. А затем — до того как начался первый кон — без всякого предупреждения появились мужчины; они принесли с собой бутылки с ликером, и это послужило прелюдией к дальнейшему хаосу.

Мужчины сорвали вывеску с позолоченными буквами и кружевные занавески с окон. Над камином они прибили древний палаш и несколько рогов молодых волов, а снаружи, над дверью, повесили новую вывеску.

— Что там написано? — спросила ее мать, выглядывая из окна.

Минерва посмотрела поверх очков.

— «Разъяренный бык», кажется…

— О Боже… — пробормотала Диана.

Дамы замерли на местах, не зная, как реагировать. И действительно, как должна вести себя леди, когда вокруг нее рушатся все устои? Даже в «Житейских премудростях» миссис Уортингтон не говорилось об этом.