Могла ли?.. Сюзанна почувствовала, что сдается, и молча кивнула.

Он расстегнул верхнюю пуговицу. Затем — еще одну и еще… Лиф ее платья широко раскрылся, прохладный вечерний воздух пронесся по ее коже, и соски девушки приподнялись, как остроконечные вершины.

— Брэм. Мы не можем это делать. Не здесь…

— Пойдем в другое место?

Он расстегнул еще одну пуговку, и левый рукав спустился с ее плеча фиолетовыми волнами.

Сюзанна вздрогнула, и ее взгляд метнулся к «Милым маргариткам».

— Никто нас не увидит, — пробормотал Брэм, привлекая ее к себе. Его губы коснулись ее шеи. — Они там все заняты. Не думай о них. Сейчас существуем только мы с тобой.

Брэм расстегнул очередную пуговицу, и Сюзанна почувствовала, как платье сползло вниз. Он стал покрывать поцелуями ее шею, и девушка инстинктивно запрокинула голову, чтобы ему было удобнее.

— О, Брэм… — прошептала она.

— Не бойся, все хорошо, — прошептал он в ответ.

Его слова успокаивали ее, однако пальцы Сюзанны дрожали, когда она вытаскивала руки из рукавов. Как только она высвободила их, фиолетовый шелковый лиф соскользнул ей на бедра, и теперь она была только в корсете и нижней сорочке.

Руки Брэма поднялись к ее пояснице, где шнурки корсета были туго затянуты. Он немного повозился, пытаясь ослабить их, и казалось, его руки чуть дрожали. Наконец шнурки выскользнули из отверстий, и корсет упал. Брэм тут же опустил его на траву, и Сюзанне вдруг почудилось, что она абсолютно голая. Сейчас она чувствовала себя уязвимой и беззащитной.

— Что мне теперь делать? — спросила она с дрожью в голосе.

Его дыхание ласкало ее ухо.

— Просто дыши. — Он поцеловал ее. — Просто будь здесь, со мной. Будь самой собой.

Быть самой собой? Значит, он не хотел, чтобы она стала другой. Хотел, чтобы она была такой, как сейчас… Эта мысль очень ее радовала и наполняла грудь приятным теплом.

Она взяла его лицо в ладони и поцеловала прямо в губы. Потому что его драгоценные слова заслуживали поцелуя. И еще потому, что она действительно оставалась самой собой, а целовать его — было именно то, что ей больше всего хотелось делать.

Когда же поцелуй их прервался, он прошептал:

— Я должен тебя увидеть. — Его руки потянули ее платье, опуская его ей на бедра. — Всю тебя. Сейчас.

Она помогла ему, раскачиваясь из стороны в сторону до тех пор, пока шелковая ткань не уступила и не опустилась на землю. Потом он взял ее за руки и помог ей переступить через него. После чего молча отступил, чтобы полюбоваться. И чем дольше затягивалось молчание, тем больше она нервничала. Затем появилась неуверенность. Что он о ней сейчас думал? Нравилось ли ему то, что он видел? Какая она, Сюзанна, по сравнению со всеми теми девушками, которых он раньше видел в белых сорочках?

— Прекрасно… — пробормотал он, наконец. — Ты прекрасна, Сюзанна. Спасибо.

Он провел пальцем по ее руке. Когда же коснулся шрамов, она затаила дыхание. Но ее шрамы, казалось, нисколько его не смутили. Он провел ладонью по ее руке, потом запустил пальцы в вырез сорочки. Его прикосновение обжигало и словно оставляло огненный след.

— Не знаю, почему так, — пробормотал он, — но в мире нет ничего более соблазнительного, чем вот такая сорочка. Ни кружева, ни ленты, ни шелка и меха, ничто не может сравниться с ней.

Его рука скользнула вниз и коснулась ее груди. Сюзанна судорожно сглотнула. Но он оставался спокойным и осторожно поглаживал мягкие округлости, то и дело касаясь отвердевших сосков. И вид у него при этом был странно задумчивый, как будто он напряженно о чем-то размышлял.

«Какие мужчины странные…» — подумала Сюзанна. И, нервно рассмеявшись, проговорила:

— Вы не могли бы хотя бы поцеловать меня?

— С удовольствием.

Его губы скользнули по впадинке на ее шее. Затем снова и снова…

— О, Брэм…

— Только поцелуи, дорогая. Только поцелуи, клянусь. Я остановлюсь, как только ты скажешь. Но позволь мне целовать тебя, Сюзанна.

Что ж, если только поцелуи?.. Какой вред может быть от нескольких поцелуев? К тому же…

Тут Брэм наклонил голову и легонько прикусил сквозь сорочку один из сосков. Сюзанна вскрикнула, потрясенная внезапным взрывом удовольствия.

— Тише, — пробормотал он над ее грудью. — Только поцелуи, только поцелуи…

Только поцелуи? Ха! В таком случае великие пирамиды в Египте — всего лишь груды камней.

По всему ее телу проносилась буря ощущений. Она никогда не знала ничего столь же приятного.

Тут он немного отстранился от нее и воскликнул:

— О Боже!.. Твои груди — как бутоны роз на чистом снегу! А это… — Его губы опускались все ниже и ниже. — Сюзанна, это то, что ставит мужчину на колени.

— Нет, Брэм, — отчаянно прошептала она. — Брэм, пожалуйста, встаньте. Это может повредить вашей ноге.