– Насекомое страшнее,- вспоминаю нечто вздыбленное в той пещере.

– Не скажи, оно охотится почти, не сходя со своей трассы, а милые кошки, они, повсюду,-

Аскольд делает жест, и мне почудилось, за зарослями загорается злой огонь глаз,- но

впереди их нет,- неожиданно добавляет друг.

– Почему так решил?- шёпотом спрашиваю я.

– Не слышу, чтоб они жрали нашего Шаляпина,- цинично говорит он.

Князь Аскольд первым скользнул в густую траву, она даже не зашелестела. Точно

змей! Едва я делаю шаг, раздаётся хруст, второй - со звоном ломаются сухие стебельки.

– Ты не наступай, а как бы раздвигай траву. Ногу ставь на ребро и, скользяще, чуть вперёд

и, на носок,- советует друг, окидывая ласковым взглядом.- Ты должен идти тише степных

хищников, не то, они нас сразу вычислят.

– Угу,- соглашаюсь я и, топаю за ним как слон на водопой. Легко сказать, на ребро, так и

упасть можно.

– Молодец, стараешься,- с иронией говорит Аскольд.

Как страшно идти в зарослях! Они угрюмо расступаются перед нами и тут же

смыкаются за спиной, словно закрывают путь отступления. Что в этой путанице можно

понять? Но Аскольд ведёт уверенно.

Постепенно я научился идти бесшумно и даже стал замечать следы Миши

Шаляпина. Он вламывался в траву, не думая о последствиях: где-то она выдрана с корнем, кое-где раздвинута палкой.

– Удивительного везения человек,- замечает Аскольд,- его до сих пор не съели. Стоп!-

поднимает руку. Останавливаемся, задерживаем дыхание, вслушиваемся. За гранью

сознания слышу неясный шум.

– Миша?

– Нет, это со стороны леса. Пошли быстрее, Шаляпин задел сигнальную линию, а

насекомое почуяло жертву.

Почти бежим и едва не влетаем на тропу монстра. Липкие зеленоватые полосы,

слабо светятся призрачным огнём, как фосфор на военных приборах, в отдалении видим

сгорбленную фигуру человека. Парень влип в одну из полос, но не дёргается, застыл, почти не дышит и спасает ему жизнь. Монстр ждёт трепыхания, подтверждения, что

жертва хорошо завязла.

– Миша,- шепчу я,- не двигайся.

– Что это?- слышим сдавленный всхлип.

– Тебе лучше не знать,- говорит Аскольд,- но ты правильно сделал, что притворился

дохлой мухой, продолжай в том же духе.

– У меня ноги затекли и ещё, эта гадость жжётся.

– Терпи, Мишенька, главное, что у тебя голова пока целая.

– Там кто-то есть!- вскрикивает страдалец.

– Не двигайся!- рычит князь Аскольд.

Вглядываюсь в темноту, волосы становятся дыбом, шрам едва искры не

разбрасывает. Видим россыпь рубиновых глаз, тускло фосфоресцируют волоски на

членистых лапах. Насекомое медленно ползёт по липким нитям, ещё не видит жертву, сигнал был, но не подтверждается, поэтому оно несколько растеряно.

– Замри!- громким шёпотом свистит Аскольд.

Вкладываю стрелу, сжимаю до боли хвостовое оперение, поднимаю лук до уровня

глаз, рядом скрипит тетива друга.

– Как только скажу, стреляй чуть ниже глаз, там брюхо, может, пробьём,- шепчет Аскольд.

Натягиваю тетиву, мышцы каменеют от боли.

– Бей!- стрелы одновременно поют. Хруст, раздражённый скрип, горящие глаза взлетают

вверх.

– Он поднялся на задние лапы, стреляй!- кричит Аскольд.

Сам понимаю, вновь свистят стрелы, хрустит хитиновая броня. Монстр завертелся

на месте, трещат заросли, повело вонью яда, где-то звучит испуганный рык, семейство

львов спешит убраться подальше от этих звуков и омерзительных запахов, они знакомы с

чудовищем.

Монстр увидел нас, бросается. Выпускаем ещё по паре стрел и бежим. Стебли

хлещут по лицам, сзади ломится за нами ужасное существо, плюётся ядом, скрипит

хелицерами.

– Разбегаемся!- ору я. Монстр бросается за мной. Аскольд оказывается за спиной

чудовища, моментально усыпает того стрелами, они втыкаются как гвозди в пластмассу.

Существо разворачивается, начинаю стрелять я. Живучесть необъяснимая, бьём почти в

упор, а оно не собирается издыхать. Очень скоро закончатся стрелы и ... но слышим