Нелида нервничала: в прошлый раз больших усилий не требовалось — достаточно было сказать гоп — и дракон не только прыгал, а послушно взлетал ввысь. А тут она стояла, зажмурившись, уже двадцать минут и шевелила плечами.

— Как там, крылья еще не проклюнулись?

— Глубже, глубже дыши! Голову вверх! Руки в локтях согни, пальцы растопырь! И не разговаривай!

Вася смотрел на происходящее придирчиво и с нетерпением, как заказчик на товар, уже оплаченный и обмену не подлежащий.

Постепенно Нелида теряла свои очертания, но ее размеры гному были пока непонятны. Одежда на ней не рвалась, а меняла фактуру, преобразуясь в красно-зеленую чешую. Между пальцами рук и ног выросли перепонки. Лицо размылось, голов неожиданно стало две, но похожих, как лица у близнецов, лишь выражения разные. Одна голова была явно мужской, другая — молоденькой девушки, хотя никаких признаков пола и возраста вроде адамова яблока или чуть более розовых губ, у них не отмечалось. Черный гребень, похожий на Нелидину челку, спадал на один из двух лбов, а второе лицо улыбнулось:

— Ну как?

Улыбка дракона — зрелище незабываемое, ибо каждая голова обладает необыкновенно зубастой пастью.

— Неплохо, — одобрил Вася и вскарабкался по крылу на драконий хребет. Вся гномья армия могла бы там уместиться. Это надо же, как из тоненькой девушки получился такой зубастый и двухголовый змей величиной с «боинг». Гном скомандовал: — Гоп, Горыныч!

Змей взлетел, но не как самолет, а прямо с места, взмахнув роскошными крыльями.

«Жаль, что таким красавцем меня Варвара не видит», — подумала, отрываясь от поля, одна из змеиных голов.

***

Варваре по-прежнему нездоровилось. Уже несколько дней она провела дома, страдая от головных болей. Давление и в самом деле прыгало, сказка больше не сочинялась, с Танькой — не говорилось. Стоило только то сообщение про «свидание» вспомнить, как начинали душить слезы и не хватало ни сил, ни желания делать хоть что-нибудь, кроме как лежать на диване, зарывшись лицом в подушку. Никого больше в квартире сегодня не было: Нелида и Вася отправились на парад, а Гришу увел к себе Ося. Уже секунд тридцать звонил телефон, но отвечать не хотелось. Включился автоответчик.

— Варвара, привет, это Ди, — послышался нервный голос.

Она сняла трубку:

— Слушаю.

На другом конце провода раздались всхлипы:

— А у меня беда: Ося пропал.

Диван взвизгнул пружинами, когда Варвара резко подпрыгнула:

— Как пропал, один?

— Нет, вместе с Гришей.

— Лечу!

«На метле?» — не успела пошутить Ди. — Варвара уже бросила трубку. Выбежала из квартиры. Первой мыслью было быстрее поймать такси.

Пробраться на машине в центр города, где жила Ди, и в обычный-то день в Москве дело нешуточное, ну а уж если какие-то массовые мероприятия проходят, можно весь день просидеть в пробке. Но по городу Варвара обычно ездила на метро и таких жутких пробок вовсе не ожидала, хотя о причине «мероприятия» знала лучше, чем кто-либо еще.

— Высадите меня здесь, пожалуйста, — обратилась она к таксисту возле Пушкинской площади, — я попробую добраться другим способом.

Автомобили выстраивались вдоль дороги, телеоператоры тянули провода, размахивали камерами. Им приходилось снимать в буквальном смысле «с нуля» — колонна гномов с высоты человеческого роста выглядела нелепо, как стая мигрирующих жуков, лиц не было видно. Над площадью мат стоял перемат.

Русский мат — это древнее колдовство, чародейские заклинания, так что помогает он в трудных случаях не просто так, а магическим путем, причем действительно помогает, если произносить его с достаточным чувством.

Но матерились не только телевизионщики: первыми начали гномы. Сначала они лишь кривлялись под безобидное гиканье, а потом часть людей (причем не только блондинки), что приняла гномов за игрушки, стала хватать их, да не без разбору, а тех, что посимпатичнее.

— Девушки! Господа! Товарищи! — послышался в стороне зычный голос. — Ну что вы, в детстве в куклы не наигрались, что ли?

В центр толпы протискивался солидного вида господин в деловом костюме, в протянутой правой руке сжимал квадратик удостоверения с печатью и фотографией.

— Я из московской мэрии, — старался он выкрикивать громче, но никто перед ним не расступался. — Сейчас здесь наведут порядок, пожалуйста, положите игрушки и расходитесь отсюда! Товарищи, господа! Девушки, расходитесь!

Расходиться никто и не думал. Господин из мэрии осмотрелся по сторонам, наклонился и подхватил за пояс одну из «кукол».

— Пошел на хунь, мэр! — пропищала «кукла», покрутив пальцем у виска.

— Ой, бл… — заорал «мэр», конец его фразы утонул в многоголосых воплях.