— Не знаю, дочка. Да ничего страшного, у меня голова разболелась… перепад давления, что ли… я, наверное, пойду прилягу.

Все вскочили с дивана, уступая ей место, включая обоих гномов и невидимого Варваре Олежку. Бог уставился на него Нелидиными глазами, полными негодования. Человек-Ветер мог прочесть в них без лишних слов: «А ведь это сестрица твоя виновата!»

Олежка сверкнул в ответ зеленым взглядом, и, закружившись, как легкий смерч, растворился в воздухе — только форточка хлопнула на кухне от сквозняка да над рабочим столом взлетели, шелестя, несколько листов бумаги. Как и Бог, он успел прочитать на экране сообщение, прежде чем Варвара выключила компьютер: «Пожелай мне удачи. Я пошла на свидание».

Грех

— Розы я не заказывала! — соблазняюще томным голосом проговорила дама в розовом платье и черных ажурных чулках.

Рыжеватый красавец-мужчина придвинул букет желтых роз ближе.

— Throw them away if you wish, madam[148], — он улыбнулся, поймав кокетливый взгляд, блеснувший из-под фантастически длинных ресниц. — Or make your boyfriend jealous[149].

Он отвесил галантный поклон и покинул бар.

— Уф-ф! — перевел дух Олежка, возникший на месте красавца возле барной стойки. Он провел по лбу дрожащими пальцами, будто смахивая невидимый пот.

— Что, Ветерок? Славненько разгулялся в его теле? — дамочка показала кивком на дверь, за которой исчез мужчина. — Наверху в номерах, значит, резвилися? С женщиной или как?

Олежка прищурился:

— А, это вы, Пантелеймония! Я и забыл, что из всей семерки у вас больше всех нелады со Всеведением. Давненько киряете?

— Хам! — отозвалась дама игриво. — Если хотите знать, я не пью уже почти два месяца!

— Во как? А это что? — он кивнул на широкий бокал на высокой ножке. — С пива перешли на мартини?

— Это тоник. Вам небось выпить хочется, Ветер. Что ж, сочувствую. А ведь парень-то, в которого вы вселялись, ничего себе, симпатичный, я б такому даже дала, — Пантелеймония подмигнула, — попробовать из своей рюмки. Что же вы так невовремя из его тела-то выпали?

— Главное, не выпасть не вовремя, а своевременно впасть… — пробормотал Олежка, перебирая свои впечатления от проведенного вечера.

Даже в местах с высоким уровнем Магии Ветрам не даны возможности, присущие Богам: у Ветров нет ни Всеведения, ни Всемогущества, и в мгновение ока исчезнуть в одной части планеты и появиться в другой они не в состоянии. Пока Олежка что было магических сил мчался из Москвы в Лондон, разыскивал гостиницу, куда на свидание после интимного ужина в ресторане могла направиться его неожиданно распутная сестра, и заглядывал во все номера с табличками «Do not disturb»[150], прошло около трех часов.

К его появлению парочка уже перебралась на двуспальную кровать, но оба валялись одетыми, лишь пиджак и галстук Ларика были небрежно брошены в кресло. На прикроватном столике стояли два хрустальных фужера с остатками недопитой жидкости и серебряное ведерко, в которое вместе с перевернутой вверх дном бутылкой из-под «Вдовы Клико» воткнули букет желтых роз. Танька и Ларик, естественно, лежали не просто так, глядя в потолок. Они целовались. Ларик искусно — хоть снимай на видео да лепи учебные клипы по технике поцелуев. Танька ему отвечала автоматически и без эмоций, как заводной манекен, глаза ее были закрыты.

— Эй! — заорал Олежка. — Полобызались и хватит. Вставайте, пора по домам!

Ни Ларик, ни Танька не реагировали. Вместо этого Ларик расстегнул несколько пуговок на ее груди и, легко приподнимая то одну, то вторую тонкую руку, освободил Таньку от шелковой блузки. Вслед за блузкой взлетела и легла на ковер его рубашка, туда же после короткого дз-ззына молнии, переплетаясь штанинами, упали его брюки. Олежка не смог не отметить крепкое мужское тело и внушительные размеры орудия, томящегося перед боем. А сестрица тем временем взяла да сама расстегнула юбку. Взвился в воздух нейлон колготок, их она тоже стащила с себя по собственной инициативе.

— Да ты чё, очумела? — взревел Олежка. — Ну, я тебе покажу сейчас! — он напрягся, пытаясь сосредоточиться для прыжка внутрь медиума — с намерениями прямо противоположными ее дальнейшему раздеванию. Но тут же содрогнулся, представив, как этой большой напряженной плотью коснется тела сестры. Едва опомнившись, он затряс Таньку:

— Вставай, одевайся, ты что?

Она задрожала:

— Откуда сквозняк тут?

— Are you cold, sweetie?[151] — красивые крупные пальцы заперебирали разные части Танькиного тела. Ларик все делал очень умело, прямо как опытный иллюзионист, прекрасно знающий свои трюки.

— Не смей ее трогать, гад, слышишь? — Олежка пихал и пинал могучий торс, пытаясь сбросить его с кровати. — Ты же не любишь ее, ты мой медиум! Ты мои братские чувства к ней за свою похоть принял? Иди лучше трахай свою Рашель! — и прибавил громкости по-английски. — Go and screw your Rachelle![152]

— Rashna? — поправил Ларик автоматически имя своей жены. Таки расслышал…

— Рашна, значит… — Танька открыла глаза и посмотрела на Ларика укоризненно. Тот пыхтел, не соображая, видать, каким чудом ему удалось имена перепутать.