Шрифт:
—Простите меня, Кора, — улыбнулся Бен, — я ищу шоссе Джона Хаммана. Вы мне не поможете?
Женщина озадаченно посмотрела на посетителя и покачала головой. В это время мимо прошла еще одна официантка с подносом.
—Эй, Микки, — негромко, чтобы не беспокоить клиентов, позвала Кора, — не знаешь про шоссе Джона Хаммана?
—Мне нужна лаборатория «Уайтстоун», — добавил Бен.
—Про такую я тоже не слышала, — сказала Кора.
—Постой, шоссе Джона Хаммана — это не то же самое, что Лоутонвилл-роуд? — спросила Микки. — Его переименовали около года назад, помнишь?
—Точно! Шоссе называли по фамилии этого парня Ло- утонвилла, который получил медаль за то, что его убили в Ираке, я вспомнила.
—Верно. Езжайте по главной улице на запад, а на развилке сверните направо. Только я тоже не знаю про эту вашу лабораторию.
—И за это спасибо! — обрадовался Бен, воодушевленный тем, что шоссе все-таки существует. — Я найду.
—Конечно, найдете!
Это утверждение прозвучало из соседней кабинки, где в одиночестве сидел мужчина. Ему было лет под сорок. Широко посаженные глаза снизу дополнял квадратный подбородок, а сверху — густая шевелюра вьющихся каштановых волос.
—Вы знаете Уайтстоуновскую лабораторию? — спросил Бен.
Судя по тому, что этот человек не болтал с официантками, напрашивался вывод, что он не местный.
— Я там буду завтра работать.
— Вы что, химик или что-то в этом роде?
— Я? — мужчина рассмеялся. — Боже упаси. Я стюард. Один мой приятель в «Саутвесте» иногда подрабатывает на частных рейсах в «Уайтстоуне». А тут он не смог и попросил меня заменить его. Сэт Степански! — представился он.
Бен пожал протянутую руку и оценил пожатие в семь баллов по десятибалльной шкале.
— Бен, — отрекомендовался, в свою очередь, он, чувствуя, что если начнет выдумывать себе имя на ходу, как это делали герои его любимых книг, то запнется и будет выглядеть неуверенно. — Бен Каллахэн.
Не дожидаясь, пока его пригласят, Степански положил банкноту на свой столик и пересел к Бену.
— Вас ждут в Уайтстоуне? — спросил он.
— Нет, — ответил Бен, начиная соображать быстрее и готовя какой-нибудь экспромт, чтобы поддержать разговор, но было очевидно, чло Сэт Степански просто рад пообщаться. — Я продаю оборудование для лабораторий, и их директор заказал у нас кое-какие новинки.
— Знаете, не уверен, что они сегодня работают, — сказал Степански. — Я прилетел из Корсиканы — это к югу от Далласа, гораздо быстрее, чем предполагал, вчера вечером. Поэтому сегодня с утра я к ним наведался, узнать, не нужно ли что подготовить на самолете.
— И что?
— Я даже к зданиям не смог подойти. Повсюду высоченный забор с колючей проволокой. Выглядит, как тюрьма строгого режима, только без сторожевых вышек. До этого места отсюда прилично, оно находится посередине пустыни, и вокруг ничего. Совсем ничего. Стоит куча зданий, но когда я позвонил у ворот и объяснил, кто я такой, какая-то тетя сказала, что меня ждут только завтра после полудня, а сегодня со мной заниматься некому.
Бен был заинтригован.
— Значит, вы летите завтра вечером?
— Нет, в четверг утром. Похоже, они готовят для меня место, чтобы завтра переночевать.
— Но не сегодня?
— Не сегодня, — согласился Степански.
— Выходит, мне тоже придется ждать до завтра.
— Туда ехать миль десять. Наверное, вам надо позвонить. Я вот дал промашку...
— Точно, надо позвонить.
— Если вам нужен мотель, то я остановился в «Кволити инн». Ничего местечко, не хуже других.
— Спасибо! — сказал Бен, стараясь нащупать тему для продолжения разговора. — Послушайте, а почему бы мне не позвонить прямо сейчас и не узнать, на месте ли мой человек? Если нет, то мы можем пойти в какой- нибудь ковбойский бар, выпить пивка и даже в дартс сыграть.
«По-моему, я стал говорить, как южане», — подумал Бен. Положив на столик двадцатку, он вышел на улицу к своему «роверу» якобы за сотовым. Каллахэн снова вспомнил своих книжных героев, которые точно знали бы, как вести себя в подобных обстоятельствах. Для Бена же каждый шаг был подобен плаванию среди рифов без лоцмана.