Шрифт:
— Пока не наступила ночь, — сказал Бен, который все это время старался выкачать из Сэта максимум полезной информации, — я тебе хочу кое-что показать.
Они ехали на север почти двадцать минут. Имелись некоторые признаки того, что Фейдимен будет расширяться именно в этом направлении, но на это уйдут годы, а может быть и десятилетия, пока цивилизация доберется сюда. Если у Степански и появилось какое-то любопытство относительно того, куда они направляются, то пять кружек пива и солидный ужин удерживали его от того, чтобы заострить на этом внимание.
Наконец Бен свернул на подъездную дорогу к хранилищу складского оборудования, первому из тех, мимо которых он проезжал по дороге из Оклахомы. Неоновая вывеска не горела, окна небольшого офиса были темными.
— Что тут такое? — спросил Степански, не слишком обращая внимание на человека, с которым провел большую часть дня.
Они проследовали мимо одного ряда каких-то стальных конструкций, потом подъехали ко второму. Там Бен остановился.
— Послушай, Сэт, — начал он, — нам надо поговорить.
— Какого черта ты?..
Стюард запнулся на полуслове, когда осознал, что новый знакомый небрежным жестом направил ствол прямо ему между глаз.
ГЛАВА 23
Если я прав, то некоторые профессора ошибаются, заявляя, будто в душе у человека нет знаний, и они их туда вкладывают, вроде того, как вложили бы в слепые глаза зрение.
Платон, "Государство", кн. VII
Хотя ее место и находилось в бизнес-классе, полет до Рио не был для Натали в удовольствие. Три или даже четыре раза в ее мысли вторгались видения. Поездка на такси из аэропорта, лачуги — мать сказала, что они называются фавелы, — нападение, стрельба... Казалось, нет разницы в том, спит она или нет, — разворачивавшееся действие снова кромсало ее память. Оно было то ясное и всепоглощающее, то смутное и неопределенное, скорее плохая игра воображения, чем ужасные воспоминания.
Один раз она даже проснулась, хватая ртом воздух и ощущая испарину на лбу и над верхней губой.
— С вами все в порядке? — участливо спросил сидевший рядом пожилой бразилец.
Он оказался общительным вдовцом, учителем на пенсии, возвращавшимся домой из Штатов, где навещал детей и внуков, и довольно прилично говорил по-английски.
— Да, все нормально, — ответила она. — Просто последствия болезни.
— Вот, посмотрите, — сказал бразилец, протягивая ей листок с распечаткой электронной почты. — Это мне дал сын в Ворчестере. Вы, наверное, знаете, что нас, жителей Рио-де-Жанейро, называют «кариока». Это написал один юморист-кариока, репортер, для отличного издания: «Путеводитель по Бразилии для грин го».
Насмешливо-ироничный текст был бы, наверное, в самом деле смешным, если бы Нат читала его при других обстоятельствах. Но сейчас он вряд ли мог помочь ей справиться с «последствиями болезни».
«Уличная торговля в центре города — зрелище захватывающее, похожее на нерест лосося на Юконе».
«Холм Манжерия ночью — отличное место для смельчаков, любящих фейерверки. Только стреляют там не шутихи или «римские свечи», а «спешиап» тридцать восьмого калибра.
«Любите смотреть фильмы ужасов? Они не сравнятся ни с одним полицейским участком в Рио. Как любят говорить копы, это то место, где ребенок кричит, но даже мать его не слышит».
«Устали от своих местных городских бездельников и придурков? Познакомьтесь с нашими. Их можно найти в коридорах Государственной ассамблеи — они там принимают законы».
«Туалеты Центрального вокзала. После десяти вечера — это ничейная земля, самый большой в мире бордель. Вам нужно только выбрать пол партнера».
Натали слабо улыбнулась и отдала листок.
— Мне уже намного лучше, — сказала она.
Перед тем как выехать из дома в Бостонский аэропорт «Логан», Натали вспомнила о том, что ей настоятельно советовали не садиться в такси в аэропорту Рио.
К нежелательному транспорту она добавила автобус, поэтому пошла в сеть и заказала себе джип с жестким верхом.
Сейчас, выезжая со стоянки аэропорта Жобим и направляясь на юг по скоростному шоссе, ей удавалось дышать ровно и контролировать пульс. Благодаря в основном непрекращавшимся приступам воспоминаний о том, как в нее стреляли, два месяца, прошедшие с той ее злополучной поездки в город, могли показаться шестью часами.