— Я знаю, — отвечал Ринальдо, — сколь многим я вам обязан и в каком я перед вами долгу. Я понимаю, какое отважное участие принимаете вы в моих делах и в моей судьбе, и, конечно, я ваш должник. Я вручу вам две тысячи дукатов и прошу вас принять их как небольшой подарок в знак моей горячей благодарности. У меня нет при себе такой значительной суммы наличными деньгами, но я обращу кое-какие ценности в деньги, и к послезавтрашнему дню вы получите эту сумму.

— Друг мой, — ответил капитан, — у меня нужда неотложная! Деньги я хотел бы получить сегодня, а не завтра или послезавтра.

— Что ж! Так я постараюсь раздобыть для вас деньги к завтрашнему вечеру, когда и надеюсь увидеть вас у себя.

Ринальдо, молча поклонившись, распрощался с капитаном и пошел в гавань.

Здесь стоял готовый к отплытию генуэзский корабль, который должен был сняться с якоря через несколько часов. Курс его лежал на Мальту.

Ринальдо повел переговоры с капитаном корабля.

— Я с удовольствием приму вас на корабль. Но позвольте мне кое-что вам сказать, чего вы, быть может, не знаете еще и что я тоже только что узнал. Час назад в гавани был объявлен приказ, запрещающий, под угрозой конфискации судового груза, принимать на борт пассажиров, не предъявивших письменного разрешения на это полиции. Не знаю, какова их цель. Возможно, в городе пребывает подозрительная личность, которую власти выслеживают.

— Вернее всего так оно и есть, — сказал Ринальдо с видимым спокойствием, но сердце у него заколотилось. — Пойду, стало быть, получать письменное разрешение.

Обеспокоенный услышанным Ринальдо с предосторожностями добрался до своего дома.

В комнате его уже ждал Лодовико. Ринальдо застал его за беседой с Розой. И рассказал, что узнал в гавани. Роза задрожала, Лодовико оробел. Все смотрели друг на друга, не произнося ни слова.

В конце концов заговорил Ринальдо.

— Лодовико! Ты честный человек. Тебе я доверяю Розу и эти чемоданы. Упрячь их в безопасном месте. Я же потихоньку выберусь из Неаполя. Вы потом последуете за мной. В Козенце мы встретимся в любом случае. Ни один из нас не уйдет оттуда, покуда мы не свидимся. Я полагаю, что мое пребывание здесь выдано властям. Вы уедете незаметно. А я надеюсь пробиться.

Он переоделся в одежду паломника, взял столько драгоценных камней, сколько смог надежно упрятать, и покинул без промедления свое жилище.

Лодовико поклялся ему в верности, Роза обливалась слезами.

Ринальдо, никем не задержанный, вышел из города и направился в Салерно. Он не позволял себе длительного отдыха до самого Кьяромонте, куда пришел, едва держась на ногах. Вопреки желанию, он должен был найти себе на время пристанище. Ноги его были стерты до крови, опухли и гноились.

Один из городских врачей позаботился о нем, унял его боль и попытался дружескими беседами поднять его дух.

Наконец Ринальдо опять был в силах двинуться в путь, и он поспешил в сторону Норманнских холмов, через которые хотел добраться до Козенцы.

Всякий раз, проходя мимо скитов, Ринальдо вспоминал своего друга Донато. Каждый монастырь напоминал ему об Аурелии, а любая дикая местность являлась для него словно бы ареной его жизни в Апеннинах.

Однажды он прилег, измученный дневной жарой, у ручья под тополями, погрузившись в размышления, и тут, совершенно неожиданно, очнулся в страхе от какого-то шума вблизи себя. Он поднял глаза и увидел, что рядом с ним стоят два парня, по внешнему виду напоминающие его бывших буйных товарищей.

— Кто ты? — спросил один из них.

— Как видите, паломник, — отвечал Ринальдо.

— Куда идешь?

— К иконе Пресвятой Девы Марии, в Козенцу. Я болен и очень слаб, надеюсь там выздороветь.

— Мы облегчим тебе твой поход. Достань кошелек и отдай его нам.

— А кто вы такие?

— Мы люди, которые подобным способом пытаются себя прокормить.

— А вы когда-нибудь слышали о знаменитом Ринальдини?

— О да!

— Он не разрешал грабить бедных паломников. Его друг Чинтио встретил однажды…

— Чинтио?

— Почему вы обратили внимание на это имя?

— А почему бы нам не обратить на него внимание? Так зовут нашего атамана.

— Вашего атамана? Ведите меня к нему. Он меня знает. Я однажды оказал ему услугу, за что он обещал мне воздать сторицей. Настало время, когда он может сдержать свое слово.

Оба громилы молча переглянулись, а Ринальдо поднялся. Он взял свой посох и приготовился шагать.