Маркиш Макарий Иеромонах
Шрифт:
Разговор третий. После крещения
Дорога длиною в жизнь
Этот разговор будет самым коротким, но и самым емким, и, как ни странно, самым трудным. Если вначале мы говорили о жизненных, исторических и вероучительных фактах, затем о чине крещения и миропомазания, сложившемся и утвердившемся в Церкви на протяжении столетий, то здесь речь пойдет о вашей собственной судьбе, о судьбе ребенка, который, утомившись после долгого богослужения, мирно спит в своей коляске и даже не догадывается о том, что с ним только что произошло. А произошло-то, как мы уже поняли, не только с ним, но и с вами. О том и разговор.
Когда спрашивают о христианской жизни, ее основах и путях, каждый сознательный верующий, кем бы он ни был, священником или мирянином, прежде всего предложит вам книгу под названием «Новый Завет Господа нашего Иисуса Христа». Ее часто называют Евангелием, хотя это и неточно: Евангелия, повествования о земной жизни Спасителя, – лишь первые четыре ее части. Вслед за Новым Заветом вам откроются и другие дары неохватного бесценного церковного Предания, святоотеческого наследия, – всего того, что передано нам в Церкви из поколения в поколение от наших далеких предшественников, от первых апостольских общин, от самих апостолов, от Господа Иисуса Христа… Читать их, изучать, исследовать – с избытком хватит на любую, самую долгую жизнь. И чем больше читаешь, чем больше узнаешь, тем яснее видишь, как многому еще надо в этой жизни научиться и как жаль, что не научился этому прежде: глядишь, и жизнь тогда бы пошла по-другому…
Если так, то вообще о чем говорить? Ведь все вроде бы уже сказано: читай, слушай, учись, иди вслед за Христом. Казалось бы, что еще нужно? Какой смысл писать новые книги о христианской жизни, если, как сказал апостол Павел, Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же? [31]
Христос в самом деле Тот же – но люди не те же. В этом нет ничего плохого или постыдного, но каждое новое поколение людей, с новыми особенностями и свойствами, с новыми достоинствами и недостатками, в новых условиях жизни, заново открывает для себя Христа, знакомится с Ним, учится любить Его и следовать за Ним. И все мы, а духовенство в особенности, обязаны поддерживать друг друга на этом пути.
Вот и в этом нашем разговоре попробуем сказать несколько слов о православном воспитании детей, о жизненном пути родителей и восприемников. Конечно, ни в малейшей мере не заменят они слов Священного Писания и всего церковного наследия, но, напротив, лишний раз покажут вам, насколько вы в них нуждаетесь ради того подвига , который начат сегодня, милостью Божией, в святой купели.
Разговор о детях естественно начать с самого простого вопроса: сколько? И приходится слышать – особенно в последнее время, когда мы наконец добились ощутимой финансовой поддержки для родителей и усыновителей, – «авторитетные мнения», что якобы «двое родителей, двое детей – идеальная пропорция», а демографическая политика государства продиктована заботой о пушечном мясе для генералов и рабочей силе для капиталистов.
В школу жизни
– Сыну скоро в школу, а я не знаю, как его к ней подготовить. В садик он не ходил, но посещал разные кружки. Есть еще две младшие сестры. Он очень отзывчивый и послушный мальчик. Муж боится, что в садике, а потом и в школе его научат многим нехорошим вещам, поэтому не разрешает мне его туда отдавать. Я в недоумении, как мне поступить…
– Из вашего письма заметно некое противостояние между вами и мужем: «Муж не разрешает… Я в недоумении…» Это никуда не годится! Для благополучия вашего ребенка гораздо важнее супружеское согласие и любовь родителей, чем подготовка к школе. Будут в школе трудности – вы поможете сыну, а при неладах в семье ничем не поможешь… Если сын ходит в кружки, имеет большую семью, то психологически он готовится к школе. Но школа – это «школа жизни», а не оранжерея. И он также должен быть готов встретить там всевозможные конфликты, неприятности, проявления зла. И увидеть, понять на деле, на своем опыте, что родной дом – это и есть лучшая защита от зла окружающего недоброго мира.
…И не забудьте обсудить это с мужем!
Задача этой злобной пропаганды – разорвать нацию по социальным, экономическим, этническим швам, внушить неприязнь, ненависть друг другу, убежденность в том, что человек человеку волк, что вокруг нас прожженные мерзавцы и паразиты, а мы, народ, жертва их произвола и алчности. В начале прошлого века это удалось сделать – и в России произошла страшная катастрофа: больше мы ее не допустим. «…А то, что люди волки, сказал латинский лгун» [32] .
Но вот что интересно: хотя генералы и капиталисты тут совершенно ни при чем, двоих детей в семье, в самом деле, мало.
Вспоминаю эпизод, мало кем замеченный, но весьма характерный. Во время поездки В. В. Путина в один из областных центров разговор зашел о демографии, и кто-то решил сострить: вот, дескать, Владимир Владимирович настаивает, чтобы в каждой семье было не меньше троих детей. Последовал дружный смех, но закономерной была бы совсем другая реакция: «А что, разве не так?..»
Доказать это можно логически. Ваша семья, ваш дом – это ваш мир, микрокосмос, и для ребенка дом также должен быть его миром. Но если в семье один ребенок, это недостижимо: приходя домой, он не находит там себе подобных. Дом оказывается для него миром родителей, а не его собственным, с младенчества он привыкает к этой грустной реальности. Мысль о том, что я чужой в своей семье, что родители здесь хозяева, а я – никто, становится бомбой замедленного действия, которая обязательно взорвется, быть может, с грохотом, быть может, исподволь, в подростковом или юношеском возрасте. Поэтому семью с одним ребенком так или иначе ждут тяжелые испытания, которые дай им Бог преодолеть… А куда лучше было бы их избежать!
Но немногим благоприятнее обстоит дело и при якобы «идеальной» пропорции – двух родителях с двумя детьми. Супружеская любовь – совсем не то, что любовь между братьями и сестрами, мир ребенка, растущего, развивающегося, должен быть заполнен подобными ему детьми, чтобы он постоянно ощущал себя малой частью большого целого. Тем самым нормальное воспитание детей становится возможным лишь в семье с тремя детьми. А лучше – больше.
Иногда, слушая, с одной стороны, рассуждения о норме многодетности, а с другой – восхваление родительского подвига, замечают здесь