– Я все положила на стол, вот сюда, – они вошли в комнату. – А в чемодан ты все убрал сам.

– А где он, мой чемодан? Куда ты его дела? Вечно убираешь на место! Дурацкая привычка! Стоял бы чемодан посреди квартиры, я бы об него спотыкался и не оставил бы его дома!

– Дорогой, ты и так не оставил его дома. Я видела, как ты вышел с чемоданом и вошел в лифт.

Он сел на стул, свесил руки:

– Где теперь искать его? Документы? Паспорт? Тапки? Масса необходимых вещей.

Она хотела сказать: «Сколько раз я предупреждала – не клади документы в чемодан, держи их при себе». Но вовремя спохватилась и не сказала. А сказала:

– Успокойся, все так или иначе уладится.

– «Так или иначе». Меня это не устраивает, – тоном капризного ребенка ответил он.

После ужина он еще долго ворчал:

– Жена должна все предвидеть, а ты не предвидела.

– Ты прав, дорогой. Не уследила.

Сиреневая очистила банан и предложила своему рассеянному. Она где-то читала, что бананы успокаивают нервы.

Тут в прихожей хлопнула дверь.

– Пришел сын, – с облегчением вздохнул отец.

– Валя-Костя, мой руки, садись за стол.

– Пап, почему ты дома? А командировка в город Елкин?

– Так получилось, – буркнул Рассеянный, – потерял важную вещь.

– Твой папочка забыл где-то пустяковую мелочь – чемодан с вещами и документами.

– Не ссориться! – сын быстро натянул куртку. – Скоро вернусь!

15. Неожиданный поворот

Итак, Леха схватил чемодан и собрался бежать домой со своей законной добычей. Но тут на бульваре появился еще один человек. Он шел быстро и кричал:

– Привет, Анюта! Всем привет! – И споткнулся о скамейку. Скамейка зашаталась, а урна покатилась вдоль дорожки Тихой мечты.

– Валентин-Константин! Привет! – откликнулись все.

А бабка Суворовна на соседней скамейке крикнула:

– Опять этот! Он все роняет нарочно! Уверяю тебя, Кутузовна! Специально шкодит!

– У меня и нечаянно неплохо получается, – вежливо, как обычно, отозвался Валентин-Константин и уронил рюкзак, который висел у него на спине. А заодно смахнул со скамейки две сумки с учебниками, Лидкину и Надину.

Все вокруг хохотали, Кутузовна повизгивала:

– Ой, не могу. Специально так не получится! Надо быть артистом, чтобы так выступать! И без репетиции!

– Он каждый день репетирует! – не сдавалась Суворовна. – А в школе опрокинул аквариум, вылилась тонна воды! Мне участковый милиционер Угорелов рассказывал, он чуть не плакал – всю школу затопил, хулиганство какое!

Все кричали, смеялись, толкались. И Леха остановился на дорожке, чтобы не пропустить самое интересное. Леха, как и все, смеялся преувеличенно громко и толкался сильнее, чем надо.

Только один человек оставался серьезным – сам Валентин-Константин. Он подошел к своей Анюте балетной, поцеловал ее руку, как учили в балетной студии – мягким и плавным движением взял тоненькую нежную руку, наклонился и поцеловал. А потом вдруг уставился на Леху:

– Откуда чемоданчик? – Валентин-Константин подошел и потрогал крышку. – Знакомая вещь.

– Таких чемоданов сколько угодно, – быстро заговорил Леха, – это мой чемоданчик! Не хватай, Валентин-Константин!

– Твой? Что-то он мне напоминает, этот чемодан. Давай откроем, согласен?

– Ну ладно, открывай, – не очень охотно согласился Леха.

И опять все подошли поближе. Стояли кружком и ждали.

Застежка потому и называется «молния», что открывается мгновенно. Валентин-Константин откинул крышку, посмотрел и почесал затылок:

– Знакомые тапки, таких огромных больше не встретишь. И все эти гостинчики от Валечки, от Галечки, от Лялечки. Папин чемодан! Вот и паспорт его. Все! Несу чемодан домой!

Все молчали. Леха с надеждой сказал:

– Пижама и тапки, документы всякие мне и задаром не нужны. – Про печенье, пирожки, зефир в шоколаде он ничего не сказал, но облизнулся. И пес Степа под лавкой облизнулся тоже.

Валентин-Константин несобранный, рассеянный, но сообразительный: надо ли нести домой все эти сверточки с нежными записками, ленточками-бантиками? Дома ведь не только папа, там еще и мама. Она может не так понять. И Валентин-Константин протянул своей Анюте балетной самый нарядный пакет с зефиром в шоколаде. И она взяла! И не сказала, как обычно, что балетные не едят сладкого никогда и ни за что.

Лехе достались пирожки в прозрачном пакете, перевязанном синей ленточкой, на записочке было: «От Лили».