— Надеюсь, так и будет, — усмехнулся Коннор и ушел, не пожав руки Гутенбургу.

— Боюсь, они мне так выкрутили руки, что я не мог отказаться, — признался Коннор жене, укладывая в чемодан еще одну синюю рубашку.

— Ты моготказаться, — ответила Мэгги. — То, что ты в начале месяца выходишь на новую работу, — это вполне убедительный предлог. А что сказал Бен Томпсон?

— Он был очень отзывчив, — сказал Коннор. — И не возражает, чтобы я начал работать на месяц позже. Кажется, декабрь — это всегда очень спокойное время.

Коннор надавил на свою одежду, чтобы втиснуть в чемодан косметическую сумочку. Он уже жалел, что не дал Мэгги уложить свои вещи, но не хотел, чтобы она увидела кое-что, что не согласовывалось с его рассказом о предстоящей поездке. Он сел на чемодан, Мэгги защелкнула замок, и они оба, смеясь, упали на кровать. Коннор обнял ее и слишком долго не отпускал.

— Все в порядке, Коннор? — спросила она.

— Все в порядке, дорогая, — ответил он, разжимая объятия.

Он поднял чемодан и снес его вниз по лестнице.

— Прости, что я не смогу быть дома в День благодарения. [32] Скажи Таре, что я надеюсь увидеть ее на Рождество, — сказал он Мэгги, когда она провожала его к выходу. Перед домом стояла машина, которой Мэгги раньше никогда не видела.

— И Стюарта тоже, — напомнила она.

— Да, конечно, — сказал он и положил чемодан в багажник. — Будет приятно его вновь повидать.

Он еще раз обнял жену. Но на этот раз он ее быстро отпустил.

— Слушай, а что мы подарим Таре на Рождество? — неожиданно спросила Мэгги. — Я об этом даже не подумала.

— Когда ты увидишь ее последний телефонный счет, тебе не нужно будет об этом думать, — ответил Коннор, садясь за руль.

— Я не помню эту машину, — сказала Мэгги.

— Это машина компании, — объяснил он и включил зажигание. — Кстати, скажи отцу Грэму, что в субботу ему придется найти себе другого партнера для бриджа.

Не сказав больше ни слова, он тронул машину с места. Он не любил долгих прощаний с Мэгги и всегда старался уехать как можно быстрее. Он посмотрел в зеркальце заднего вида. Мэгги стояла у конца подъездной дорожки и махала ему рукой, когда он свернул на Кембридж-плейс и поехал в аэропорт.

Подъехав к аэропорту имени Даллеса, он свернул на долговременную стоянку, спустился по пандусу, взял билетик из автомата и припарковал машину в дальнем углу. Заперев машину, он пошел в аэропорт. Там он поднялся на эскалаторе к стойке регистрации пассажиров компании «Юнайтед Эйрлайнз».

— Спасибо, мистер Перри, — сказала регистраторша, проверив его билет. — Посадка на рейс 918 начнется очень скоро. Пожалуйста, пройдите на выход С-7.

Пройдя через контроль безопасности, Коннор направился в зал посадки на свой рейс. Он сел в дальнем углу, и когда пассажиров пригласили на посадку, занял свое любимое место в самолете — в хвосте у окна. Через двадцать минут капитан объяснил, что хотя самолет вылетит с опозданием, он все же приземлится вовремя.

В это время в зале ожидания молодой человек в синем костюме набрал номер на своем сотовом телефоне.

— Да? — ответил голос.

— Агент Салливен говорит из «Каретного сарая». Птичка улетела.

— Хорошо. Позвоните снова, когда полностью выполните задание.

Молодой человек выключил свой сотовый телефон и спустился на эскалаторе в цокольный этаж. Он подошел к машине, стоявшей в дальнем углу, отпер ее, выехал наверх, заплатил за стоянку и поехал на восток.

Через полчаса он вернул ключи от машины в агентство и расписался. Запись показывала, что машина была взята на его имя, и он же ее вернул.

— Вы абсолютно уверены, что нет никаких следов его существования? — спросила Элен Декстер.

— Никаких, — ответил Гутенбург. — Не забудьте, что он — НСП. Он с самого начала не числился ни в каких документах компании.

— А как насчет его жены?

— Почему она должна что-то заподозрить? Его ежемесячное жалованье поступало на их общий счет в банке. Она знает только, что он ушел на досрочную пенсию и первого января поступит на работу в фирму «Вашингтон Провидент».

— Но есть еще его бывшая секретарша.

— Я перевел ее в Лэнгли, чтобы за ней присматривали.

— В какой отдел?

— Ближнего Востока.

— Почему именно туда?

— Чтобы она находилась в управлении в их рабочие часы — то есть с шести вечера до трех часов ночи. И в следующие полгода я так загружу ее работой, что она будет слишком утомлена, чтобы думать о чем-нибудь другом, кроме того, чем она станет заниматься, выйдя на пенсию.

— Хорошо. Где сейчас Фицджералд?