— Конечно, милая, только умеешь ли ты ездить верхом?

— Умею, матушка Бинь. С детства умела…

Так и вышло, что Юйлин Шэнь снова надела мужской наряд и, сев на коня, во весь опор помчалась к постоялому двору «Заводь холостяка». До этого постоялого двора был день пути, так что Юйлин добралась туда уже к вечеру. Девушка проголодалась и устала, к тому же чуть не загнала коня. Едва она спешилась у большого двухъярусного дома с алой черепичной крышей и золочеными вывесками, как к ней подбежал мальчик-слуга.

— Добро пожаловать, молодой господин!
– проверещал мальчик. — Что прикажете?

— Отведи коня в стойло, протри хорошенько, накорми да не давай холодной воды. Скажи, на этом постоялом дворе есть ли комнаты?

— Да, господин, пожалуйте. Хозяин будет очень рад!

Юйлин вошла в заведение. Изнутри «Заводь холостяка» выглядела даже роскошно: лакированные столы и скамьи, на стенах висят веера с каллиграфическими надписями и свитки древних изречений. Юйлин осмотрела зал, но Сюя не увидела. «Не должен же он ждать меня здесь круглые сутки, — сказала она себе. — Возможно, он спит или куда-то отлучился».

Девушка села за столик. Тут же к ней подошел слуга и осведомился, чего ей угодно выпить и закусить.

— Чайник персиковой настойки, — стала заказывать Юйлин. — Суп из плавников, соевый творог с пряностями и жареной печенки.

Слуга расторопно все принес, Юйлин выпила чарочку настойки и принялась за еду, изредка быстро оглядывая зал. Тут ее внимание привлек один чрезвычайно полный мужчина. Он, как видно, заказал осьминога и теперь допытывался у слуги, правильно ли осьминога приготовили. Ведь всем известно осьминоги, если их неправильно приготовить, отвратительны на вкус, да ещё и рот от них делается черным, словно ты чернил наелся. От нечего делать Юйлин стала прислушиваться к этой беседе.

Толстяк говорил:

— Я настоящий знаток того, как надобно готовить осьминога. От меня ничего не укроется! Ни одна мелочь!

— Господин, хозяин лично наблюдал за приготовлением осьминога, все приготовлено в соответствии с поварской книгой Пяти Искусств!

— Что мне книга! Надеюсь, осьминог был молодой и свежий?

— Молодой, очень молодой, и до вашего прихода он еще плавал в бассейне.

— А перед тем как ошпарить осьминога, его подержали над чаном с кипящим уксусом?

— Конечно! Хозяин лично держал!

— А когда осьминога ошпарили, присоски ему вычищали серебряной или деревянной палочкой?

— Конечно, деревянной, господин! Серебро отравляет осьминога вмиг!

— Все верно… А соус? Соус к осьминогу был из чего приготовлен?

— Из чумизы, свежей, промытой чумизы.

— Точно ли из чумизы? Точно там не было сои или бобов?

— Точно не было, господин.

— А на какой доске разделывали осьминога?

— На деревянной.

— Понятно, что не на мраморной. Из какого дерева была доска?

— Из ююбы, господин. Из столетней ююбы.

— Хм, все сходится. А жилы, жилы все удалили, ведь если не удалить жилы, произойдет беда! Жилой можно насмерть подавиться!

— Все до единой жилочки удалены, господин. Ваш осьминог мягок как лист драгоценной рисовой бумаги.

— Кстати о рисе. В каком отваре варили осьминога? Неужто в рисовом?

— Нет, господин. В чистой речной воде, не подсаливая.

— Ах, все сходится. Не придерешься. Что ж. Несите кушанье. Но имейте в виду, если я почувствую, что что-то не так, я вашего повара со свету сживу!

Измотанный слуга пошел за кушаньем, а Юйлин беззвучно рассмеялась — так позабавил ее придирчивый толстяк. И тут же услышала у своего уха знакомый шепот:

— Давно ли ждешь меня, любимая?

— Ах! — только и сказала Юйлин. — Как тебе удалось так незаметно появиться?

— Это искусство, которому меня научил лотос Черное Облако, — пояснил Сюй, садясь рядом с Юйлин. — Позволь мне выпить?

— Конечно.

— Как ты добралась?

— Со мной все в порядке. А ты как?

— Дожидался тебя и от скуки играл с завсегдатаями этого заведения в облавные шашки.

— Я даже не буду спрашивать, кто выиграл.

— И напрасно, потому что я нарочно проигрывал.

Юйлин радостно посмотрела на Сюя:

— Я скучала по тебе.

— Я весь извелся от тоски. Наконец-то мы вместе. Доедай свои кушанья и пойдем наверх. Скажем хозяину, что будем жить в одной комнате…

Поздно ночью, когда молодые любовники вдоволь нарезвились и наигрались в «тучку и дождик», разговор сам собой зашел о том, как быть дальше.

— Вот о чем я думаю, дорогая, — заговорил Медноволосый Тжонг. — Меня все сильнее и сильнее смущает болезнь императора. Отчего он болеет? Отчего все тело его ослабело?