Религия это не абстракция… Это не попытка какого-то рационального там философствования – религия как раз постоянно пытается привлечь человека к той жизни, которой он, кажется, существует и живет, и которая там не менее часто проходит как-то мимо. Обратите внимание, как рассматривают большей частью религию? Как некий придаток к жизни… Жизнь это то, чем мы живем: вот все те интересы, которыми мы существуем – подчас задавлены – это жизнь!.. А религия?.. Ну, это может быть интересный придаток – эстетический, знаете ли, такой симпатичный; иногда – странный, иногда – уродливый.

Так произошло странное смещение в понимание человека в нашем обществе. Я говорю о религии, под религией в данном случае сегодня я буду подразумевать только православие и больше ничего. Мне бы не хотелось выступать от имени представителей всех религий. Так вот, первый и очень важный тезис: православие пытается привлечь сознание человека к самым основополагающим сторонам его жизни. Каковы они?

Самое любопытное, может быть, о чем говорит православие, это утверждение, что человек богоподобен! Богоподобен в чем? – это же вообще парадоксальное, совершенно невероятное – то, что утверждает православие!.. – он богоподобен в своей свободе. Он имеет такую свободу, к которой не может прикоснуться сам Бог! Сам Бог не может прикоснуться к человеческой свободе.

Чтобы объяснить это придется сказать о тех видах свободы, которые реально существуют в нашем человеческом обществе, и сказать потому, что нельзя их смешивать. Нужно просто понять, о чем мы говорим, иначе перестанем понимать друг друга. Существует, по крайней мере, три категории свободы, очень различные между собою и имеющие совершенно особую область своего применения.

Первая свобода – о которой все говорят, о которой достаточно известно и о которой ведутся нескончаемые дискуссии на протяжении столетий и тысячелетий – это свобода воли человека. Ну, назовем ее метафизической свободой. То есть это такая свобода человека, которая дает ему возможность избрания пути или решения перед лицом добра и зла. Вот так, если это просто сформулировать. Это свойство есть у человека, оно присуще именно ему, прежде всего. Эта свобода находится внутри человека. Она, если хотите, является составной его природы, человеческой, как таковой.

Есть другой вид свободы. Ведь одно дело, что я могу внутри себя избирать добро или зло, и в конце концов я могу внутри себя принимать решения, другое дело, когда мне приходится реализовывать эту свободу в своей настоящей жизни. Вы представляете, какие сразу возникают сложности? Во–первых, есть другой человек, а не только я. Другие люди, а не только я. Другие обстоятельства – масса внешних обстоятельств, которые опять могут встать своего рода преградой на пути на пути моих желаний и моих волевых решений. Вот здесь, в этом плане, свобода представляет собой тоже достаточно, я бы сказал, сложный феномен, который связан с тем, что в современном мире именуется свободами: социальными свободами, политическими свободами или правами человека. Вы, наверное, прекрасно понимаете, насколько эта тема актуальна и насколько ее особенно современный западный мир поднимает на щит и выдвигает ее выше всех других, если хотите, человеческих ценностей: где нет прав человека – там ничего нет! Все–все, кажется, относится на второй план: главное – права человека!

Я сейчас не хочу пока анализировать этих вещей, но попытаюсь сказать сразу о еще одном виде свободы, о котором меньше всего говорится, который иногда просто подчас не знают. Слыша даже – не понимают! О ней, в общем-то, об этой свободе, говорит преимущественно и прежде всего – и настаивает на ней – христианство. Это свобода совсем не обычная, она отличается от всех вот секулярных проявлений, которые связаны с пониманием свободы. Христианство называет это духовной свободой. Духовная свобода, что это такое? О чем идет речь? Я не знаю, стоит ли сейчас говорить, но наверное хоть два слова следует сказать, что прежде чем понять духовную свободу, надо все-таки знать, что такое «духовное». Вообще, что это такое – духовное? Ну, я полагаю, что для многих это не представляет уже проблемы, но тем не менее для светского общества это проблема очень серьезная – там постоянно происходит смешение между нравственностью и духовностью. А вы знаете, как отсюда сразу происходит изменение всего понимания существа жизни! Это вопрос в высшей степени серьезный!

Нравственность человека касается его отношения к окружающему миру, к себе самому – так сказать, когда он себя объективирует. Нравственность затрагивает характер отношений. Это все понятно… Вот все заповеди, например, Моисеевы, посмотрите: они все как раз относятся к нравственности человека. Не убей, не укради – ну, можно их расширить, конечно – не оскорби и т. д. Кого называют нравственным человеком? Того, кто не делает этого. Может делает даже противоположное этому: кому-то поможет, кому-то что-то сделает – это уже очень нравственный человек. Это нравственность, это нравственная категория нашей жизни. А что еще может быть? Вот странно, не правда ли? Оказывается, есть еще нечто, что выходит за границы нашего обычного сознания и нашей жизни.

Лучше привести какой-нибудь элементарный пример, чтобы показать, что есть другая область, сфера гораздо более глубокая – та, которая захватывает существо человека! Обратите внимание, ведь можно быть очень культурным человеком – очень культурным! То есть все скажут: какой приятный человек! Он хорошо себя ведет, он хорошо ко всем относится… Более того – скажут это нравственный человек: он не убивает, не грабит, не лжет и т. д. Нравственный человек… А кто задумывается над тем, почему он такой человек? Кто задумывается над тем, каковы стимулы его вот такого, положительного поведения? Где они, эти стимулы, и как их можно опознать? Ведь не секрет же, что мы на людях ведем себя иначе, чем у себя дома. Раньше в нашей русской традиции было как? Вот дома ссорятся между собой супруги, например, кто-то подходит – все, чшш… и разговаривают, будто ничего инее бывало. Пришел кто-то, сосед или соседка, он даже и не заметит, что здесь имеет место какая-то ссора, неприятность, может быть даже оскорбление. Нет… Все… Красота!.. Внутренние мотивы человека в каждом внешне нравственном поступке могут быть очень и очень различными. Человек может подать милостыню потому, что ему жалко другого человека; он может это сделать потому, что его видят другие люди и похвалят его; он может это сделать в надежде получить взамен еще большее – по мотивам самым разнообразным: честолюбию, тщеславию, гордости… Можно сделать действительно добро ради добра. Посмотрите, какой набор тех стимулов, которые скрыты во мне и их никто не знает, кроме меня. Откуда и кто знает, когда я кому-то дал, почему я это сделал? С внешней стороны бесспорно нравственный поступок может оказаться в то же время глубоко порочным по своей духовной сущности. Вот что мне хочется сказать. Вот в чем оказывается глубокая принципиальная разница между нравственностью и духовностью.

Не каждый нравственный поступок может быть истинно и чисто духовным – совсем нет! Вообще-то, если говорить по существу, то всегда – ну, почти всегда – в нашем состоянии, в нашем не святом состоянии, почти каждый нравственный поступок всегда окрадывается, так говорят святые, всегда окрадывается, то есть обворовывается, чем-нибудь!.. Чем же? Этими вот различными внутренними мотивами, которые никто из нас не может назвать положительными. Правда, человек-то звучит гордо, но когда мы столкнемся с этой гордостью, то нам становится совсем не по душе. Очень трудно с таким человеком.