С католической, протестантской точки зрения Он выкупил нас у праведного гнева Божия: Он за нас понес все наказание – вы слышите? за наши грехи и за грех первых людей – Он за нас перенес это наказание, Он укротил праведный гнев Божий!.. Вот какова идея… Протестантизм, например, в символических текстах – самых авторитетных, утверждает, что если до этого Бог гневался (до Христа) на людей, то отныне Он изменился: Он перестал гневаться на людей. Изменение происходит в Боге, а не в человеке с пришествием Христа!.. Из гневающегося и ненавидящего Он превратился в любвеобильного и спасающего, благодаря жертве Христовой. Поэтому в католичестве центральный догмат о спасении именуется догматом искупления – выкупа. Термин искупление означает – выкуп, выкуп раба! В протестантизме же этот догмат называется догматом оправдания. Вы знаете как на процессе судебном: вот обвиняют – и его оправдали в результате одного другого и третьего… И только в православии делается акцент на совсем другой стороне.

Мы говорим: Христос – Спаситель! Мы не отрицаем этой терминологии: оправдание, искупление – пожалуйста, там много других – усыновление, терминов много в Священном Писании, но термин в данном случае показывает нам как мы понимаем то, что совершил Христос. И если в западном христианстве (в католическом) дело спасения рассматривается как акция юридического порядка – суда, то в православии это рассматривается как акт любви! Как? Я сейчас скажу, в чем тут дело. Это очень серьезные вещи!

Дело вот в чем… Почему это серьезно? Я продолжу пока о западном понимании… В чем тут серьезность проблемы? А вот в чем: если Христос явился тем, кто выкупает нас или отдает долг правосудию Божию, то отсюда совершенно естественно (и она очень сильно разработана в католицизме) выступает мысль: что я могу сделать? Христос выкупил… в каком смысле Он нас выкупил? Что Он сделал? Католическое богословие отвечает: Он принес удовлетворение Богу–Отцу за первый грез людей, а за личные грехи мы точно так же должны принести выкуп. Вопрос: а если я сделал больше, чем это требуется? И разрабатывается в католицизме целая доктрина – доктрина совершенно потрясающая, которая абсолютно не приемлема православным сознанием и всем духом – доктрина сверхдолжных услуг. Оказывается, я не только могу выплатить долг за свои грехи, а могу сделать нечто большее, причем бесконечно много большее!.. И католическое богословие указывает: эти сверхдолжные бесконечные заслуги мы находим у Богоматери. Так много, так много, что вот теперь, вот сейчас уже оканчивается вторая тысяча лет, я не сомневаюсь (Ну, в этом году может быть этого и не произойдет.) что скоро появится в католическом мире еще один догмат: догмат о Соискупительнице Богоматери. Почему я это говорю? Я уже встречал неоднократно этот термин – помню, вступал в дискуссию с каким-то кардиналом французским по этому поводу. У них искупитель кто? Тот, кто выплачивает долги, выкупает долги за грехи. Христос, да, принес много долгов: принес полный долг за первородный грех! За личные грехи мы сами должны, но мы можем не только выполнить долг – можем принести и сверхдолжное. Что из этого следует?

Я бы сказал: ужасная вещь. В чем ее тупость? А вот в чем. Представьте себе, что я прекрасно понимаю: вот я живу, кое в чем я грешу, – ну кто не грешит, сами понимаете, – за эти грехи я делаю, что мне положено, что мне определяют, но я делаю больше. Мне сказано, что я за грехи должен делать то-то, то-то и то-то, – в католичестве очень развита эта доктрина удовлетворения правосудия Божия, – а я делаю больше. Как я себя чувствую? Я знаю, что я делаю больше, вы понимаете, кем я себя чувствую? Я делаю еще больше – кем я себя чувствую?! И мы видим: догматическое учение католицизма налагает свою страшную печать на душу человека!.. Оно сразу ставит человека на путь гордыни, тщеславия… Да что тщеславия – гордыни, в полном смысле этого слова! Думаете случайны такие заявления, как у Франциска Ассизского, когда он говорит: «Я не осознаю за собой ни одного согрешения, которого бы я не искупил исповедью или покаянием»? Случайны ли такие вещи, когда какая-нибудь святая Тереза кричит: «О Бог мой, Супруг мой!» Ей является Христос, который заявляет: «До этого Я был твоим Богом, а отныне не только Бог, но и Супруг твой!» Это совсем не случайные вещи!.. Когда Франциск Ассизский видит серафима и вдруг узнает в этом серафиме Христа и вдруг чувствует, – вы подумайте только, послушайте! – чувствует себя совершенно превращенным в Иисуса!? Учтите, Франциск Ассизский это не какой-то там маленький святой – это светило первой величины в западной церкви! Это светило, о котором у нас я не знаю, сколько вздыхают и превозносят его. Только почитайте вступление Дурылина к книге «Цветочки Франциска Ассизского», как он там пишет, как превозносит Франциска! Оказывается такого не было вообще святого – святые Апостолы оказывается в нем жили!..

Вот эти вот тщеславие и гордыня порождаются уже самим догматическим учением Церкви. Вот, вы знаете, для широкого круга людей вся догматика это достаточно сложная все-таки область – и сложная, и скучная, когда же коснешься ее преломления в непосредственной духовной жизни человека, начинаешь понимать: какое огромное определяющее значение имеет то или иное понимание того, что совершил Христос. «Сверхдолжные заслуги…» Христос говорит, если бы сотворили все повеленное вам!.. Говорите, то есть думайте, видьте себя, поймите, что вы рабы неключимые?

Если мы возьмем и рассмотрим психологию… (я обращаю ваше внимание – с светской точки зрения я хочу, чтобы вы посмотрели) …психологию тех, кого православная Церковь именует величайшими святыми. Их в истории не так много, тех кого Церковь называет – великий: Антоний Великий, Афанасий Великий, Макарий Великий – их не так много! Если мы посмотрим на их психологию – их признанных всей христианской Церковью и той же западной Церковью признанных – как они себя мыслили, как они себя чувствовали!? Вот разительный пример, который мы встречаем, например, из жизни преподобного Сесоя Великого. Перед смертью, когда вокруг него собрались все его сподвижники и ученики, он молится – его спрашивают: «О чем ты молишься, Сесой?» – «Чтобы дал Бог мне еще время на покаяние». Ему говорят: «Сесой, тебе ли каяться?» (А его лицо при этом становилось все более просветленным, все более сияющим – настолько сияющим, что на него было трудно уже смотреть!) Он ответил так, что до сих пор приходится удивляться: «Поверьте, братья мои, я не знаю, положил ли я хоть начало покаяния моего». Я обращаю ваше внимание: человек умирает, ни о каком лицемерии и речь не может тут идти!.. Потом, это нужно просто ничего не понимать, чтобы думать, что здесь Сесой мог лицемерить – мы же находим подобные примеры сколько угодно!

Вот из тех, кто здесь сидит, и кто читает утренние молитвы, не могли не обратить внимания на молитву Макария Великого – утреннюю – поразительная молитва!.. Очень краткая, но послушайте, что он говорит?! – Макарий Великий, которого называли земным богом: «Боже, очисти мя грешного, яко николи же сотворих благое пред Тобою». То есть я ничего доброго перед Тобой не сделал! – это он, Макарий говорит… Что это такое? Что это, смиренничание, может быть? Положено так говорить? Да избави Бог, так мыслить! Это люди, которые боялись хоть тень лукавства допустить в своей душе! – и тут они начинают лицемерить?!

Я вам скажу об одной великой, может быть, одной из величайших истин, за которую православие держится обеими руками – знаете, как она звучит? – святые оплакивали свои добродетели как грехи!.. Вы слышите? – оплакивали добродетели как грехи!.. Ну-ка, ну-ка, как это поставить рядом со «сверхдолжными заслугами»? – Полный контраст, полный не только контраст – полное взаимоисключение!.. А что это такое: оплакивали свои добродетели как грехи? Как это можно оплакивать: я подаю милостыню, помогаю неимущему, спасаю там кого-то от полного несчастья – что же я буду тут оплакивать? Не правда ли? Слава тебе, Господи! – я не фунт изюма. Как и говорил Феофан Затворник: «Сам дрянь–дрянью, а все твердит: «Не есмь яко же прочие человецы».

Святые видели, что в каждом – в каждом! – добром деле, которое мы делаем (вот, сейчас действительно кажется доброе, и человек хочет сделать доброе дело!) обязательно примешивается, – или тут же, или через мгновение – обязательно примешивается, как к бочке меда, ложка дегтя: тщеславие, человекоугодие, расчет… Ну, вообще-то тень хотя бы того, что я сам сознаю как недолжное, как мерзкое подчас, как нехорошее, как дурное. Вот тонкие психологи были, вот кто действительно анализировал состояние своей души!!! Вот кто внимателен был к тому, что происходит в душе человека! Подумайте, видели и потому оплакивали свои добродетели как грехи! Вот где чистота была! Это поразительно!..