— А я вот неотрывно думаю о тебе и о постели, причем сон в эту комбинацию вообще не входит, — саркастически усмехнулся Энтони.

— С неизбежным не поспоришь, — вздохнула Мей.

— А я чувствую, что должен попытаться.

— Если из-за меня, то не трудись.

Энтони резко выдохнул.

— Мей! Я больше не вынесу! Я не в силах трезво рассуждать, не в силах даже вести себя как разумный человек, если ты рядом. Ты подчинила себе мое тело и мои мысли. Кажется, я с ума сойду, если не прикоснусь к тебе!

В ответ Мей запрокинула голову и губы ее жадно приоткрылись навстречу его поцелую. Карие глаза затуманились страстью.

Медленно, не отрывая от нее глаз, Энтони поставил чашки на столик, опустился перед Мей на пол, на мгновение накрыл ладонями ее сложенные на коленях руки. А затем поднес к губам сначала левую, затем правую, любуясь безупречной формой пальцев, что в мерцающем отблеске камина казались прозрачными.

Во власти любовной истомы, Мей отреклась от всего — от осторожности, от здравого смысла, от сдержанности и от надуманных приличий.

— Энтони… — прошептала она и соскользнула с кресла на пол. Юбка легла вокруг нее, точно яркое шелковое озерцо.

— Не верю, что я на такое способен! — ошарашенно произнес Энтони.

— Мы сделали все, что могли. Мы из сил выбивались, пытаясь друг друга урезонить. Кому дано отменить веления судьбы?

— Не хочу, чтобы ты подумала, будто я…

Мей приложила палец к его губам.

— Чур, только не думать!

Энтони поцеловал ее палец.

— Выслушай меня, пожалуйста. Это не просто секс. Не просто утешение.

Любовь всколыхнулась в ее груди, теплом разлилась по жилам.

— Знаю, — прошептала Мей. — Иначе меня бы тут не было.

— На сей раз возврата нет.

— Нет…

Энтони отбросил волосы с ее лица и ласково коснулся губами лба, виска, пульсирующей жилки над ухом. Мей затрепетала всем телом, словно не секунду-другую, а вот уже больше часа предавалась изощренным любовным ласкам. Каждая клеточка ее существа ожила, сердце замерло от счастья.

Он провел пальцем по ее губам. Застонав, Мей прихватила один из них зубами и нежно прикусила. В следующий миг Энтони припал к ней с жадным, требовательным поцелуем, опрокинув ее на спину. Мей распростерлась на полу, закинув руки за голову — ни дать, ни взять сирена-искусительница.

— Хочу тебя! — прорычал Энтони.

— Да… — вздохнула она.

— Мне не следует…

Мей нетерпеливо оттолкнула его и привстала с ковра, наслаждаясь смятением Энтони. Грудь его бурно вздымалась, руки дрожали. Запрокинув голову, дразня взглядом, она выскользнула из платья. Энтони резко выдохнул: дерзкая обольстительница застала его врасплох.

— Конечно, не следует, — промурлыкала она, — И мне не следует. — Проведя по губам кончиком влажного языка, Мей расстегнула лифчик. — Подожди! — приказала она, едва Энтони непроизвольно потянулся к ней.

Мей огладила ладонями полные груди, не отрывая взгляда от лица любимого. Энтони никогда меня не забудет, ликуя, думала она.

— А теперь прикоснись ко мне, — сжалившись, шепнула она.

Вместо этого язык его коварно скользнул по напрягшемуся соску. Мей закрыла глаза, наслаждаясь нарастающей дрожью желания, теряя разум от нетерпения.

Одного взгляда, брошенного на Энтони, хватило бы, чтобы понять: он чувствует то же самое. Он торопливо сорвал с себя одежду, затем стянул с Мей трусики. При виде его мужской стати у нее перехватило дыхание. Как он прекрасен! И она нужна ему!

В лихорадочном исступлении Энтони гладил ее атласную кожу, обнимая ладонями груди, наслаждаясь их упругостью, большим и указательным пальцем ласкал соски.

Мей изогнулась всем телом, единственно доступным ей сейчас способом требуя, чтобы Энтони заполнил томящую пустоту внутри нее. Слова не шли с языка, руки и ноги словно налились свинцом, в голове не осталось ни единой мысли — одно всепоглощающее желание.

Повинуясь некоему глубинному инстинкту, она наклонилась… Жар тела, шелк кожи и напряженные мускулы… что за пьянящее сочетание!

Энтони застонал, едва не утратив самоконтроль. Что-то пробормотал сквозь зубы, ласково, но твердо отстранил Мей. Ему хотелось, чтобы на этот раз все было только для нее. Хотелось подарить ей то, что он никогда не разделял с женщиной прежде. Всего себя.

— Мей, — прошептал он глухо, — иди сюда.

Мей казалась такой нежной, благоуханной и уступчивой, такой разгоряченной и трепетной.

Языки их сплелись, вторя движениям тел. Пульс Энтони участился. Сердца их бились в лад, и столь же согласно двигались бедра. И всякий раз, как он проводил пальцем по влажной впадинке между ее ног, Мей вздрагивала, тихо вскрикивала, дышала чаще, и всякий раз Энтони поцелуем заставлял ее умолкнуть.