Шрифт:
Энтони любовался Мей из-под опущенных ресниц, завороженный ее раскованной дерзостью, ее пылким самозабвением… Тонкие пальцы нетерпеливо впились в его ягодицы, заставляя Энтони войти глубже, еще глубже. Изнывая от восторга, он вновь погрузился в тот самый мир, где наслаждение подменяет разум. И вновь все вокруг взметнулось и рассыпалось разноцветными осколками, и Энтони содрогнулся в экстазе.
Он ласково обнял Мей. Привлек к себе, уткнулся лицом ей в плечо. Припал губами к солоноватой, разгоряченной коже, чувствуя, как огонь, что ярится и беснуется у нее в крови, передается ему. Оба дрожали, чувствуя, как эхо страсти понемногу затихает.
— Мей…
Она обессиленно обмякла в его объятиях.
— Ммм…
— Чудеш… сно, — заплетающимся языком произнес Энтони.
— Ммм…
Понимая, что внутренний жар скоро схлынет и Мей начнет мерзнуть, Энтони подхватил ее на руки и на миг пошатнулся, но тут же восстановил равновесие.
— Теперь в постель? — спросил он.
Мей доверчиво прильнула к его груди. Энтони чувствовал себя королем. С драгоценной ношей на руках он поднялся по лестнице и вошел в спальню. Стук его сердца разносился не иначе как по всему дому.
— В душ, — пробормотала Мей, и Энтони почувствовал, как его мужское естество вновь пробудилось к жизни.
— В душ, — хрипло согласился он.
Энтони переступил порог просторной ванной комнаты, заботливо поддержал Мей, видя, что она с трудом понимает, где находится и что происходит. Кажется, она все еще там, где сам я только что побывал, улыбаясь, подумал Энтони. На седьмом небе.
Вода заструилась по их телам. Мей потянулась к флакону с жидким мылом. Но Энтони не выдержал и обнял ее.
— О, Энтони! Ты просто жадничаешь, — выдохнула она.
— Ничего не могу поделать, — глухо выговорил он. — Только посмотрю на тебя — и голова кругом идет! А уж сейчас…
Упругие ладони Мей массировали ему спину, бедра. С замирающим сердцем он предвкушал ласку еще более интимную. И вот Мей опустилась на колени… Энтони едва не потерял рассудок от неизъяснимого наслаждения.
Однако ему снова отчаянно хотелось слиться с ней воедино. Он резко повернул кран, закрывая воду, и, не обращая внимания на протесты, завернул Мей в огромное махровое полотенце.
— А теперь — в постель, — прошептал он.
— Ммм!..
Они долго лежали рядом, не соприкасаясь, просто любуясь друг другом. Мей чудилось, будто сердце у нее остановилось. Она любит Энтони. В самом деле любит.
Затем они стали неспешно ласкать друг друга, словно знакомясь, словно стремясь узнать друг о друге как можно больше. Мей наслаждалась всеми оттенками того, что принято называть счастьем. Эйфория сменилась бурным ликованием, а затем глубокой умиротворенностью.
Получилось, думала Мей, не смея до конца поверить своей удаче. Энтони снял-таки траур! Он встретил живую женщину, женщину из плоти и крови, и сближение их граничило с чудом!
Это не просто секс ради секса. Это — мистический союз двух людей, сердца которых бьются в унисон.
Мей поняла это по взгляду любимого. В серых, как сталь, глазах читалось ошеломление, радость, благодарность и мольба, крайнее изумление и неизбывный восторг.
Они вновь предались любви, на сей раз неспешно и трепетно, точно боясь спугнуть ново-обретенное счастье. Каждое движение Энтони было продуманным и в то же время восхитительно дразнящим. Влюбленные уже узнали друг друга. Пальцы Мей безошибочно находили особенно чувствительную точку, пульсирующую жилку. Голова Энтони привычно клонилась к ее упругой груди…
Мей расслабилась. Жар его губ служил чудесной прелюдией к тому, что неизбежно должно было случиться. И вот в едином порыве тела их слились, и она воспарила в заоблачные выси, следуя за любимым туда, где любовь подчиняла себе тела и души, каждое движение рук, каждый вздох, срывающийся с их губ.
После они крепко прильнули друг к другу, словно страшась того, что все происшедшее окажется сном. И постепенно грань между дремой и бодрствованием действительно стерлась, мышцы расслабились, неистовое сердцебиение унялось, дыхание выровнялось… Они уснули, и на лицах их застыло безмятежное выражение покоя.
8
Мей проснулась посреди ночи, сонно потянулась к любимому. Но рука нащупала лишь смятые простыни.
— Энтони… — позвала она.
Горячие губы коснулись ее щеки. Темная, смутно различимая во мраке фигура склонилась над ней.
— Малышка проснулась. Сейчас вернусь.
— А сколько времени? — пробормотала Мей.
— Три часа ночи. Ты спи, родная, — шепнул Энтони в ответ.
«Родная…» Мей блаженно вздохнула и, надо думать, снова задремала, потому что, когда она вновь открыла глаза, в комнате стало светлее.