То ли дело ее чудесное белое платье, такое же легкое, воздушное и изящное, как она сама. Разумеется, оно висело на самом виду, ведь это самый любимый ее наряд. Она поспешно натянула его и закружилась так, что тонкая полупрозрачная ткань обвилась вокруг, разлетаясь, как платье сказочной феи. Изящное французское кружево обрамляет декольте, шелковые ленты окантовывают рукав и очерчивают талию, поднявшуюся под самую грудь, а ниже водопадом ниспадает свободная ткань: шелковая внизу, легкая газовая - поверху. Она нежно ласкает ее ноги, не сковывая движений. Кружась, она бросила взгляд в зеркало - ах, как же она хороша! Яркие глаза сияют, будто угольки, губы подобны бутонам роз, волосы черные и глянцевые, как смола, еще не остывшая после лесного пожара. И ярко и празднично горят красные язычки пламени, занимающиеся вдоль подола, так весело бегут наверх! Она танцевала и танцевала, а огонь поднимался по ее юбке, образуя причудливые узоры, обвиваясь вокруг талии дивным алым поясом. И чем быстрее кружилась Элинор, тем ярче разгоралось пламя; добравшись до лифа, оно вспыхнуло сильнее, расцветая на ее груди цветком страстолиста. Она захохотала. Как чудесно быть такой яркой и красивой, прекраснее всех! Она сделала последний стремительный оборот, и платье разом вспыхнуло на ней, победным факелом озаряя ее собственное ликующее лицо в зеркале. Но потом язычки пламени бестолково заметались, отражение начало меркнуть и отдаляться...

Амелия проснулась. Сердце бешено колотилось, отдаваясь в ушах ритмом огненного танца. Боже, так ей все это приснилось. Что за странный сон, что за безумие! Она видела в зеркале Элинор, более того - она сама была Элинор. Амелия села в постели. Солнце стояло высоко над горизонтом - очевидно, время обеда уже прошло... Неважно, ей совсем не хотелось есть.

В дверь постучали, и в спальню вошла горничная.

– Добрый день, мисс. Как вы спали?
– на ее лице отразилось беспокойство.

– Хорошо, просто замечательно, - рассеянно ответила Амелия, наблюдая, как горничная готовит одно из ее домашних платьев. Только потом она увидела пару больших мягких полотенец, перекинутых через руку горничной. Та заметила взгляд девушки.

– Миссис Черрингтон просила меня помочь вам с ванной, - мягко напомнила она со слегка озабоченным выражением лица.
– Сегодня суббота, мисс.

– Ах да, ванна...

Амелия совсем потеряла счет дням, и забыла, что пришла пора совершать купальные процедуры.

Служанка поработала ручкой насоса, и от воды поднялся теплый пар, обволакивающий и умиротворяющий. Он скрыл и розово-бежевые стены ванной комнаты, и фигурки, украшающие этажерку. По комнате разносился приятный запах макассарового масла и глицеринового мыла. Амелия потянулась, насколько ей позволило ограниченное пространство. Горничная деловито обошла вокруг, поправляя складки простыни, спадавшей с краев ванной, и принялась за губку и мыло. Воздух наполнился тонким ароматом лаванды. Он успокаивал, как и мыльная пена, нежно касавшаяся спины и плеч Амелии. Она закрыла глаза. Теперь горничная занялась ее волосами, массируя голову и смывая с них всю пыль последних дней, расчесывая их редким гребнем. Перед глазами Амелии расплывались разноцветные круги - желтые, синие, красные... Она улыбнулась. Легкие руки, касавшиеся ее, были такими ласковыми. Только Дженни умела так быстро и заботливо смыть усталость, будто ее и вовсе не было. Она могла бы вечно нежиться в теплой воде.

– Мисс, давайте смоем пену.

Со вздохом Амелия покорилась. Она встала в ванной в полный рост, и позволила облить себя порцией воды, а потом еще одной... теплые струи приятно ласкали кожу, вызывая целую гамму ощущений: от одних по телу девушки бежали мурашки, от других и вовсе перехватывало дыхание.

– Вот так.

Амелия почувствовала прикосновение нагретых полотенец, и, наконец, открыла глаза. Вытершись и одевшись в свежее белье и муслиновое платье в бело-розовую полоску, она задумчиво остановилась посреди помещения, пока служанка убирала флаконы с мылами.

– Не представляю, как бы я обходилась без тебя, - проговорила Амелия.
– Мне дико даже представить, чтобы кто-нибудь другой помогал мне в ванной!

– Я отнесу белье и полотенца вниз, мисс.

– Ведь ты единственная в этом доме, кто так предан мне, - продолжала девушка, словно не услышав ответа служанки.
– Только тебе одной я всегда могла до конца доверять, моя милая Дженни!
– в порыве чувств Амелия обняла ее.

Внезапно снова закружилась голова, и комната резко поплыла перед глазами.

– Как странно...
– рассеянно пробормотала Амелия, схватившись за краешек ванны, чтобы удержать равновесие.

Однако комната продолжала плыть, а пол так и стремился уйти из-под ног. Наверное, она опять слишком много танцевала! Амелия прижала пальцы ко лбу, чтобы остановить вращение. Нет, она только что принимала ванну... Предательское головокружение! А ведь ее предупреждали, что ей не следует слишком много танцевать, она так легко возбудима. Об этом говорила ей и мама, и Харольд... Ее милый муж. На лице девушки заиграла было кроткая улыбка, но в следующий миг ее лицо исказилось от злости. Харольд, этот предатель, который убил ее! Проклятый негодяй!

– Почему он так поступил, Дженни?
– простонала она, чувствуя, как слабость овладевает ею.
– Почему он ничего не сделал, зачем допустил, чтобы я сгорела?
– она резко обернулась к горничной.
– А ты? Ты, которой я доверяла больше всех на свете, кто оставалась моей поверенной во всех делах, почти моей подругой! Ты... ты тоже предала меня!
– Элинор в бессильной ярости стукнула ладошкой по столу, и тут же ее ноги подкосились, и она осела на пол.

– Ты скрылась, исчезла, когда мне так нужна была твоя помощь!
– она всхлипнула. Как же она одинока и несчастна! Никто в целом свете не понимает ее, и никогда не хотел и не стремился понять. А ведь какую жизнь могла бы прожить бедняжка Элинор, не погибни она так рано и так глупо по вине тех, кого считала своими близкими людьми. О, она жила бы так, что остальным оставалось бы только завидовать! Она бы танцевала на балах, а все бы только ахали, восхищаясь ее дивной красотой и чувственной грацией. Герцогини принимали бы яд от зависти, а лучшие мужчины Лондона оказались бы у ее ног. Но не только они, нет - она отправилась бы путешествовать. Она бы поехала во Францию и непременно в Италию - ведь она всегда так мечтала побывать во Флоренции и Венеции. И покоряла бы всех, кто встречался бы на ее пути... да, Элинор нравилось внимание мужчин, и ей нравились мужчины. И все они - сильные и изящные, темноволосые и блондины, французы и итальянцы - пали бы жертвами ее чар. Что ей Харольд! Несчастный изменник!