Он вошёл в ворота рынка и сразу свернул к развалинам рабского торга. Несмотря на ранний час, там уже толпились. Но Андрея не видно. Эркин с ходу врезался в толпу, жадно ловя обрывки разговоров.

— Не, обошлось, пораскидали всё, посуду побили, мне по морде смазали и велели в Цветной убираться.

— А хозяйка чего?

— А у меня ход отдельный, я до неё не касаюсь.

— Меченый, тебе что, тоже…?

— Тоже-тоже.

— А ты чего?

— А ничего.

— А Губача не видно.

— Стрельбу слышали?

— Кого стрельнули?

— Не меня.

— Видим.

— Хрен вам в глотки всем, нашли, чем шутить.

— Вот и вели к этому.

— Ты смотри, как загнали…

— Да-а, либо за хозяина, либо в Овраг.

— Это что же, всё заново?

— По новой?

— Хрен тебе по новой, по старому!

— Ну и как?

— Чего как?

— Ну, пойдёшь за хозяина?

— Охренел? У меня жена, пискунов трое, а за хозяином этого ж нельзя.

— А мой обещал не прижимать, дескать, разрешит жить, как жил, только числиться за ним буду.

— И ты поверил?

— Видал дураков, сам дурак, но такого…

— Заткнись.

— А пошли вы все…! Лучше в Овраг, чем за хозяина.

— И Рода нет.

— Род хар актерный, мог и не смолчать.

— А Белёсый…

— Что Белёсый?

— Он и за беляка сойдёт.

— Да, он вывернется.

— А ты?

— А я в Цветном…

— Ну да, в Цветной не лезли.

— Чего так?

— Пойди и спроси…

— Во, ещё валят.

Подошедшие жили в Цветном, стрельбу слышали, но ничего не знали. Андрея всё не было, и Эркин начал беспокоиться. Что-то случилось? Или Андрей пошёл к нему, и они разминулись? Сбегать, что ли? Тогда уж точно разминутся.

— Во, ещё…

— Ух ты, как тебя отделали!

— Сволочи поганые…

— А хозяйка?

— Я ей ещё приварю, найду случай.

— Толком объясни.

— С ходу, стерва белёсая, она, вишь ли, меня за собой оставляет, так чтоб меня поучили только, а баба моя с дитём ей ни к чему, пусть продают…

— Чего-о?!!!

— А вот того… и этого…!

— А ты?

— Вывел и в Цветной отправил, а сам сюда. А она, вишь ли, чтоб я ей сегодня не меньше трёх кредиток принёс, а то выпорет, сходу подстроилась. Вещи все бросил…

— Плюнь, жизнь дороже…

— Поучи свою бабу…

— Во, Белёсый!

Андрей, злой, взъерошенный, с подбитым глазом, врезался в толпу. Кто-то спросил:

— Белёсый, тебя-то за что? Ты же белый.

В ответ прозвучала такая виртуозная ругань, что остальные не выдержали и заржали.

— Чего-о?! Чего ржёте? — Андрей обводил их блестящими светлыми до белизны глазами. — Не поняли, что ли, ни хрена?

Эркин протолкался к нему, дёрнул за рукав. Андрей досадливо мотнул головой.

— Так тебя-то за что? — спросил Одноухий.

— Чтоб расу не позорил, — Андрей снова выругался и вытащил из кармана сигареты, вскрыл пачку, закурил и пустил пачку по кругу. — Они за меня, гады траханые, решать вздумали: где мне жить и с кем дружить, — и явно передразнивая. — Обдумай своё поведение. Разумеется, с торгов тебя продавать неудобно, но возможны и другие варианты.

— Значит, торги, — упавшим голосом повторил кто-то и всхлипнул.

— Я им покажу торги! — вспылил Рукастый. — А в Овраге они полежать не хотят?

— Да что ты можешь против них? — возразило сразу несколько голосов.

— Сдохнуть могу! — рявкнул Эркин. — По своему выбору!

— И с собой, сколько сможем, захватим, — кивнул Арч. — Ну, каждый сам за себя или вместях?

— Или, — отозвалось несколько голосов, но остальные промолчали.

Рынок постепенно заполнялся людьми. В основном торговцами, покупателей почти нет, да и те только прохаживались и приглядывались, но не покупали. На цветных у развалин косились, но близко не подходили. И толпа цветных слабо, еле заметно, но стала редеть. Самые смелые рискнули отойти в поисках работы. Эркин и Андрей отошли чуть в сторону.

— Досиделись, — Андрей зло сплюнул окурок.

Эркин быстро рассказал ему о ночных событиях и о том, до чего они с Женей додумались.

— Вместе и накроют, — отрезал Андрей.

— А по одиночке если, как найдём потом друг друга, — возразил Эркин.

— Выживем, так найдём, — отмахнулся Андрей. — Вот если оцепление выставили… стоп, чего этот чмырь там трепыхается?

Эркин уже тоже увидел седого мужчину в форме самообороны. Тот шёл вдоль торговцев, раздавая им какие-то листки.