— С возвращением.

— Мы одни ездили?

Ночной Ездок кивнул, вопрошающе глядя на них.

— Блеф и понт, — спокойно сказал Фредди. — Связь не пощупал?

— Стены глухие, не перемигнёшься, — так же спокойно ответил Ночной Ездок. — Парой идёте?

— Парой взяли, — объяснил Джонатан.

Сел и Фредди. Ночной Ездок сел на койку к Джонатану.

— Кто здесь в Дарроуби? — спросил Джонатан.

— Клайд взял город весной.

— А Викинг куда делся?

— В заваруху спёкся.

— Ясно, — кивнул Джонатан. — Туда и дорога.

— Клайд — мужик спокойный, — сказал Фредди.

— На стыках если не шуметь, то на одной перевалке можно хорошо иметь, — согласился Ночной Ездок.

— Ясно, — повторил Джонатан. — На той стороне подвижки были?

— По мелочи. Верхушка вся ещё зимой улетела.

— Помню. Низовка до мая ошалелыми мухами ползала, — усмехнулся Фредди.

— Русские подбодрили, — ответно усмехнулся Ночной Ездок.

— Месяц лежали, — объяснил их расспросы Джонатан.

— Робинс на месте? — спросил Фредди.

Ночной Ездок быстро поглядел им в глаза и кивнул.

— Он не меняется.

Фредди прислушался.

— Вроде звякает.

— Точно, — встал Ночной Ездок. — Обед везут.

Распахнулось окошечко в двери.

— Обед. Подходи по одному.

Обитатели камеры без спешки, суеты, толкотни и прочего подходили к двери.

— Однообразие меню утомительнее качества, — улыбнулся Айртон, отходя от окошечка с миской и кружкой, накрытой двумя ломтями хлеба, в руках.

— И количества, — вздохнул Спортсмен.

Так, смеясь и перешучиваясь, они рассаживались по койкам, принимаясь за еду.

И до вечера уже тянулось то же нудное тюремное время.

Второй день шли всё те же допросы. Никого не били, спрашивали вежливо и… и по делу. Так чего ж не ответить? И жратва нормальная, и спать не на полу вповалку… нормальная жизнь. А беляков выгораживать никто не собирался. Приходя с допросов, играли в щелбаны, отсыпались, трепались обо всём, что придёт в голову. Мартина сначала удивляло, что никто не говорит о будущем, но потом сообразил: никто из них не привык заглядывать вперёд, что-то планировать, взрослые люди, а в этом… как дети, пожалуй.

Эркин пришёл с допроса усталый: с лета, пожалуй, не говорил столько по-русски и о таком. Но был только этот… Орлов, слушает он хорошо и не за беляков, сразу видно. Вот ему и рассказывал, как прижимали цветных с оплатой, как ещё летом вытеснили со всех работ, кроме станции и мелочёвки на рынке, о разговорах, что за хозяином лучше, чем самому по себе… и о многом другом. Рассказывал и сам удивлялся, как он, дурак этакий, раньше ничего не понимал, как дотянул сдуру до последнего. И о ночном обыске рассказал, как били, ни за что, просто так, как утром пошёл на рынок, и что потом началось.

Как и вчера, Орлов писал, иногда переспрашивал, просил повторить. Потом читал ему вслух записанное, клал перед ним лист, давал ручку, и Эркин старательно рисовал две буквы: Е и М. Потом Орлов выложил перед ним кучу фотографий. Кого из них видел, что они делали? Эркин нашёл белоглазого, что командовал ночным обыском. Правда, здесь он был в форме, как у того, чью фотографию летом на выпасе показывал помощник шерифа. Жаль, не добил гада. Ещё кого-то, что видел на рынке или станции. И того, кого Андрей тогда назвал Белой Смертью. Орлов только кивал и записывал. Нашёл и этого, Рассела. И запнулся, не зная, что сказать о нём. Ведь… ведь если толком подумать, то… то схлестнулись они из-за Жени, чего уж там. И двинул ему Рассел в отместку за ту ночь в парке, сам же так и сказал, и не пристрелил, хотя вполне мог, и с книгой этой… и… ну, что-то не то здесь.

— Не можешь узнать или не знаешь, что сказать? — пришёл ему на помощь Орлов.

— Я знаю его, видел, — начал объяснять Эркин. — Он беляк, конечно, и сволочь, но… но вот такого зла, как эти, — Эркин показал на фотографии белоглазого и других, отложенные им на левый край стола, — он не делал. Я не видел. В нас он не стрелял.

Орлов кивнул.

— А что ты вообще о нём знаешь?

— Да, ничего, — пожал плечами Эркин. — Он… Он в той же конторе, что, — и с усилием, всё-таки непривычно, — что и моя жена, работал. Ну… провожал её, книжки ей всякие давал, с разговорами лез.

— Понятно, — Орлов улыбнулся. — И вы как-то крупно поговорили.

— Ну-у, — замялся Эркин, но, поглядев на улыбку Орлова, сразу и хитрую, и понимающую, ответно улыбнулся. — Да, поговорили.

— И как? Отстал он?

— Он всё вокруг дома болтался, я его от дома отваживал, — объяснил Эркин. — А там, — он вздохнул, — Хэллоуин начался.

— Ясно. Ну, сам решай.

Помедлив, Эркин положил фотографию Рассела направо и взял следующую.

— Этого я не знаю, как зовут. Но я его весной ещё в форме видел.