…Крис тряхнул головой. Ну их всех. Кончилось и… кончилось.

— Доброе утро, Крис.

Он вздрогнул, замешкался, и уже ей в спину прозвучало его ответное:

— Доброе утро, Люся.

Он стоял и смотрел ей вслед. Как она быстро идёт к четвёртому корпусу. На работу. Она всегда здоровается со всеми. Но никогда не останавливается. И он не успевает ей ответить. Потому что его всякий раз окатывает… И горячо, и холодно сразу. А она… она наверное считает его грубияном. И невежей. А он… чёрт, надо же было такому. И чтоб с ним. А может… может, это так просто, как ссадина, поболит и пройдёт…

— Крис, ты чего?

— Пришёл наконец-то.

— Да я уж тут чёрт-те сколько стою, а ты столб столбом и ни с места, — засмеялся Новенький. — Даже глазами не хлопаешь.

— Ладно. Грабли взял?

— Ну.

— Тогда из-под кустов выгребай.

— Ладно, — покладисто согласился Новенький. — В город нельзя ещё, сказали.

И хотя Крис не любил болтовни за работой, но охотно поддержал разговор. Будто забивал словами, незначащим трёпом чувство, саднящее где-то внутри, как содранный струп.

Покачиваясь в такт толчкам, Эркин смотрел в окно. И слушал. Не хотел: ведь главное он знает — в Овраг везут, а всё равно. Слышит и слушает.

— Сволочи они, конечно.

— Не то слово, сержант. Человек для них… как тряпка половая. Ноги вытрут и выкинут. И всё. Лишь бы им выгода была.

— Лендлорды эти или как их?

— Лендлорды. Да и остальные. Вот, смотри, парень на них всё лето пахал как пр оклятый. Ни выходных, ни подмены. А не нужен стал, так и плевать им на него. Я ему говорю. Ты ж с ним у одного костра спал, из одного котелка ел, а теперь-то что? А он смотрит внаглую. Не знаю такого, и всё.

— Отрёкся, значит, — понимающе кивнул Свиридов.

— Да, — Золотарёв закурил. — И лендлорд, и ковбой. Отреклись. И от него, и от второго, напарника его. Их — лендлорда с ковбоем — с оружием взяли, на горячем. Так лишь бы свою шкуру спасти. И не на словах, сержант, подписались, сами написали. Не знаем, не видели, не знакомы.

— Жалко парня, — помедлив, сказал Свиридов.

— Да, — кивнул Золотарёв. — Подтвердили бы, что да, работал, ничего такого за ним не замечалось, ну и… что положено, то и без исследования бы обошлось.

— А! Это, что он спальник, значит, не так уж…

— Если бы эти двое, понимаешь, сержант, сказали бы по-людски, то тогда есть показания двоих, что спальник, и экспертиза тогда ни к чему, — рассуждал Золотарёв вплетая в русскую речь английские слова, русский вариант которых индеец при всей своей нахватанности знать не мог. Чтоб понял и прочувствовал. — Так ведь упёрлись. Подставили парня и хоть бы что им.

— А, майор, вы сказали, он не один был. А второй кто?

— Напарник-то? Блатарь. Бросил и смылся.

— А, ну понятно. Один, значит, за всех отдуваться будет, — Свиридов сочувственно вздохнул.

Эркин полуприкрыл глаза, будто задремал. Да и лицо так легче держать. Значит, что? Про Андрея хмырь не знает. Ну и пусть не знает. Андрея ни живого, ни мёртвого не сдам. А так… Что ж, может, это и правильно. Чего Фредди за него к стенке идти? Укрывательство — это расстрел. А так… не знаю, и всё. Так что если хмырь не врёт, то у Фредди есть шанс выскочить. И у Джонатана. Ну, они друг друга вытянут. Хватит, что из-за него Андрей погиб. И Женя. Ещё и Фредди с Джонатаном… несправедливо. Значит, если его о них спросят, молчать? Нет, знают, многие. А что знают? Что на заработках был? А… а ни хрена! Нанимался. К лендлорду. Всё так. А ни имени, ни где это он не знает. Его дело рабское. Привезли, увезли, и всё. Справки… Бифпит… Ну, это ничего. Вокруг Бифпита имений навалом. Многие из такого далёка были. Хорошо, беляк проболтался. Теперь хоть знаешь, как врать.

Эркин невольно улыбнулся своей находке, и Золотарёв, наблюдавший за ним в зеркальце над ветровым стеклом, даже поперхнулся. И тут же нахмурился. Он что, не слышал? Или не понял ни хрена? Чего обрадовался?!

— Может, ему закурить дать? — предложил Свиридов.

Золотарёв мотнул головой.

— Он некурящий.

Эркин совсем закрыл глаза, будто заснул, и какое-то время на его губах сохранялась лёгкая смутная улыбка, но потом его лицо приняло прежнее спокойно-отрешённое выражение.

— У вас есть претензии к условиям содержания?

— Нет-нет, — глава регионального отделения Белой Смерти взмахнул руками, как бы отталкивая от себя вопрос. — Что вы. В целом неплохо, всё очень корректно.

— Хорошо, — кивнул Михаил Аркадьевич. — Вам дадут бумагу, ручку и отведут в камеру, где вы сможете сосредоточиться.

— Конечно-конечно. У меня одна… один вопрос. Моя семья?

— Ваша семья в безопасности, — коротко ответил Михаил Аркадьевич и посмотрел на следователя. — Вызывайте конвой.