— Грин. Арчибальд Теодор Грин.

Спиноза и следователь снова переглянулись и понимающе кивнули друг другу.

— Где он сейчас?

— Уже там, сэр, — Чак глазами показал на потолок и зло улыбнулся. — Я слышал, что его убили. Я ещё встречу его, сэр.

— Его же убили, — мягко возразил Михаил Аркадьевич.

— Там, сэр, — Чак открыто смотрел ему в глаза. — Я всё делаю, как вы говорите, сэр. А потом вы меня убьёте. Я же понимаю, это финиш. Там я встречу. И его, и остальных… наших. И мы все вместе…

— Убьёте его ещё раз, — усмехнулся следователь.

— Это будет очень долго, — ответно усмехнулся Чак. — Мы не будем спешить, сэр.

— Хорошо, — Михаил Аркадьевич встал и пошёл к столу. — Мы ещё вернёмся к этому разговору. А сейчас, — он вернулся с пачкой фотографий. Чак настороженно следил за ним. Михаил Аркадьевич положил на столик фотографии. — Посмотрите. И кого узнаете, о них расскажете. Всё, что знаете.

— Я не знаю всех имён, сэр, — Чак осторожно всей ладонью подвинул к себе верхнюю фотографию.

— Неважно. Они пронумерованы. Номер вверху слева.

Следователь отошёл к столу и приготовился записывать, а Михаил Аркадьевич остался сидеть рядом с Чаком. Спиноза переставил стул и сел с другой стороны от Чака, но чуть подальше и раскрыл свой блокнот с маленьким замочком на обложке. Чак покосился на щелчок замка и вдруг улыбнулся.

— У этого, — он показал на лежащую перед ним фотографию, — был такой же. С замочком.

— Вот и давайте о нём, — кивнул Михаил Аркадьевич. — Номер семь, Олег Тихонович.

— Я его с прошлой весны не видел, сэр, — начал Чак. — Не знаю, где он. А до этого бывал часто. И всегда в штатском.

Они уже пили кофе, когда без стука открылась дверь и вошёл Клайд.

— Садись, — улыбнулся Джонатан.

Фредди ограничился молчаливым кивком.

Клайд сел к столу, отодвинув кофейник.

— В Спрингфилде тихо, несколько побитых морд, ну, и ещё по мелочи. Сейчас туда везут раненых со всего штата.

— Дальше, — кивнул Джонатан.

— Колумбия. Чёрт знает что. Русских кто-то взбудоражил, и они чуть ли не с рассвета выставили патрули. Самооборона заметалась. Брали цыпляток пачками.

— И командира не нашлось? — хмыкнул Фредди.

— Вот здесь и оно. Командиров вырезали. Какой-то чёрный прошёлся по домам и никого не оставил.

— Чёрный? — переспросил Джонатан.

— В кожанке? — уточнил Фредди.

Клайд пожал плечами.

— Понятно, — кивнул Джонатан.

— Это важно? — спросил Клайд.

— Где он сейчас?

— Русские потрошат.

— Тогда дальше. Дэннис? — спросил Джонатан.

— Тихо.

— Дальше, — нетерпеливо дёрнул головой Фредди, получив сразу от Джонатана предостерегающий взгляд.

Клайд улыбнулся.

— По Джексонвиллю сюрприз, — и, не оборачиваясь и даже не повышая голоса: — Вводите.

Двое рослых парней в красных куртках гостиничной обслуги ввели, держав с двух сторон под руки, молодого белобрысого парня с распухшим лицом, в свежих синяках и ссадинах.

— Вот, — сказал Клайд. — Послали его по делу, а он…

— А я что, да я ничего такого, — задёргался парень. Говорил он невнятно из-за выбитых зубов. — Меня послали, я и пошёл, а чего они, ну, я со всеми же…

Фредди посмотрел на него с холодным любопытством, и парень замолчал.

— Тебя к кому послали? — тихо спросил Клайд.

— К Найфу… — тычком в рёбра его заставили подавиться непроизнесённым обращением.

— А к кому пришёл?

— Так Найф же у него был, ну, я и… — новый тычок, — ну, Бобби же старше. Я и пошёл со всеми.

— Пусть говорит, — разжал губы Фредди.

Клайд посмотрел на него и кивнул. И парень зачастил, захлёбываясь и путаясь в словах, как они гонялись по городу за цветными, ну, и остальных, кто попадётся, как веселились, ну, Хэллоуин же, а они наглые, черномазые, улицу перегородили, и не сунься к их бабам, а потом русские зашухерили, линять же надо, а русские кого в форме увидят, так сразу за шкирман, а Найфа и след простыл, а к Бобби и не сунься, у него же палач чёрный за плечом, так где ползком, где на карачках выбрался, а…

Джонатан посмотрел на парней, и те точными ударами опять заткнули этот поток.

— У цветных кто верховодил? — спросил Клайд, покосившись на Фредди.

— Да их там не различишь, все черномазые, — ухмыльнулся парень. — Мы и били не глядя. Краснорожий один был, напролом пёр, да в Цветной прорвался, не дотянулся я до него. Если только там прикончили, когда утром на штурм попёрли, я-то смылся уже. И этих, предателей расы, ну, кто белый, а с цветными якшается, этих много положили. Ни один не ушёл.