— А это чучело откуда?

— Шёл в подвал. Говорит, послали за углём.

— Это идея! Проверь подвал…

…- Они ни о чём не спрашивали меня. Просто били.

Майкл смотрит внимательно и даже сочувственно. Ларри подёргал ворот рубашки.

— Извините, сэр. Я… я очень испугался. Хозяину надели наручники и привязали к креслу. И этот… он курил и гасил сигареты о его лицо, сэр. Я когда увидел это… — Ларри замолчал не в силах справиться с прыгающими губами.

— Я понимаю, — мягко сказал Михаил Аркадьевич. — Это его ты так ненавидишь?

— Да, сэр, — голос Ларри обрёл твёрдость. — Меня сбили с ног, нет, я сам упал, чтобы меньше били, и лежал. И всё слышал. Я знаю: когда допрашивают, то бьют. Так всегда делают, чтобы говорили. Но этот… он делал это… для удовольствия. И ещё… Он сказал…

…- Газеты тоже ошибаются. Сколько у тебя внуков, старик?

— Шестеро, милорд.

— Однако и плодятся жиды. Никак за вами не поспеешь. Так вот, двое из них живы. Пока. Будешь паинькой, встретитесь. Нет, они в лагерь пойдут. Знаешь, что это? Ну вот. А теперь по порядку…

…- Понимаете, сэр, это был обман. Их всех уже убили, давно. И хозяин знал об этом. Даже я, даже Энни знала. А этот…

Ларри оборвал себя, и какое-то время они шли молча.

— Понимаете, сэр, — заговорил опять Ларри. — Хозяин отвечал, а он всё равно… Бил его, оскорблял, издевался. Он требовал ценности, ну, камни и вещи. Но после смерти сэра Сола, это сын хозяина, его убили, вместе со всеми, со всей семьёй, тогда хозяин продал и магазин, и заказов больше не брал, а что оставалось, он продавал у себя в кабинете. И этот… требовал, чтобы ему назвали, куда что ушло, кто покупал. Хозяин отвечал, а он всё равно… Я зажмурился, но я же слышал…

…- Вы закончили?

— Да, майор.

— Я тоже. А теперь, старик, немного позабавимся.

Отвратительный запах горящего мяса и страшный захлёбывающийся крик. Или это он сам кричит? И удар по голове, бросающий его в темноту…

…- Я понимаю, Ларри. Пережить такое…

— Да, сэр, спасибо. Я только потом сообразил. Хозяин им отвечал, чтобы меня не стали спрашивать. И меня только побили немного и бросили. А хозяина этот замучил. И Энни они забили. Она была уже старая.

— А этого, главного у них, ты запомнил? Ну, как его звали?

— Да, сэр. Другие называли его майором, майором Нэтти, а перед тем, как убить хозяина, я не знаю зачем, он назвал себя. Натаниел Йорк. Я хорошо запомнил, сэр.

— Майор Натаниел Йорк, — задумчиво повторил Михаил Аркадьевич.

— Да, сэр. Я сколько жить буду, буду его помнить. И ненавидеть, — Ларри перевёл дыхание.

Они шли по дальней, тянущейся вдоль забора аллее. Ларри, успокоившись, осторожно поглядел на собеседника. Всё-таки… он впервые так говорил с белым и о белых. Как ещё на это посмотрят?

— А потом что было?

— Ничего особенного, сэр. Приехала полиция, и нас, меня и Энни, забрали, отвезли в распределитель. Энни там добили и уже оттуда в Овраг. А меня продали с торгов. Меня никто ни о чём не спрашивал.

— А полиция? Кто её вызвал?

— Не знаю, сэр. Я без сознания был. Меня водой облили, я голову поднял, — Ларри неловко улыбнулся. — Смотрю, полицейские. Хозяин на полу лежит, его простынёй накрыли. И из тех, в форме СБ, никого, только этот.

— Йорк?!

— Да, сэр. Меня хотели ему отдать, а он сказал, чтобы меня отправили на торги. Как выморочное бесхозное имущество. Вот и всё, — вздохнул Ларри.

— Его точно убили?

— Да, сэр, — Ларри радостно улыбнулся. — Он не стал бы обманывать меня.

— Это тот, кто сказал тебе о смерти Йорка? Ты доверяешь ему?

— Во всём, сэр. И про нелёгкую смерть тоже он сказал. Я очень обрадовался, — Ларри счастливо рассмеялся и тут же виновато посмотрел на собеседника. — Простите, сэр, вам наверное обидно слушать такое про белого.

— Нет, Ларри, — Михаил Аркадьевич покачал головой и очень убеждённо, подчёркивая каждое слово, сказал: — Сволочей надо уничтожать. Надо.

— Да, сэр, — Ларри улыбнулся уже совсем свободно. — Знаете, вот это было три года назад, да нет, уже четыре, за три года до Свободы, да ещё уже год, ну вот, я каждую ночь хозяина видел. Придёт, лицо в крови, в ожогах, смотрит на меня, — Ларри зябко передёрнул плечами. — А что я могу? Раб, в рабском бараке заперт. Где я этого Йорка найду? Да и увижу если, то что я могу? А он смотрит на меня. То ли плачет, то ли это глаза у него вытекают. Ему этот… Йорк что-то с глазами сделал, я видел. Ну, я рвусь к нему, чтоб… чтоб развязать, кровь вытереть. А не могу. Как… сам связанный, а верёвок нет. Ну, а тут, когда сказали мне, я пришёл к себе в выгородку, лёг, думаю: придёт хозяин, скажу ему. А он пришёл когда, я смотрю, он уже знает. Лицо опять чистое, ну, как до всего этого. И заговорил он со мной. Впервые. Сказал: «Спи, Ларри, ты устал, отдыхай. Я тоже пойду отдыхать», — и ушёл. Я ничего ему не сказал, он сам всё понял. И больше он не приходил ко мне, сэр.