— Ну и что дальше? — жарко зашептал ему в ухо Лемонтий. — Следом пойдем?

— Подожди.

— А что ждать-то?! Ведь уйдет же!

— Не уйдет, он вообще не ходит…

— Ну вот, смотри — ушел! — Лемонтий кивнул на захлопывающуюся за Оборотнем подъездную дверь.

— Теперь пошли! — Дакер выбрался из машины.

— Ну и что теперь? Куда «пошли»? — бубнил Лемонтий. — Ты что, ясновидящий? Ты нужную квартиру можешь на глазок определить?

— Пошли, я сказал! — Дакер расплатился с водителем, выдернул приятеля из машины.

— Да что ты меня сегодня весь день шпыняешь?! — взвизгнул тот.

— Лемонтий, если ты сейчас же не заткнешься, я съезжу по твоей рыжей болтливой морде, — с угрозой в голосе сказал Дакер.

— Серьезно, что ли? И рука поднимется на лучшего друга?

— Не только рука, но и нога, — пообещал Дакер, быстрым шагом направляясь к подъезду, в котором минуту назад скрылся Данила.

На их счастье, дверь оказалась самой обычной, без домофона и кодового замка.

— И что дальше? Куда теперь? — продолжал бубнить себе под нос Лемонтий, с брезгливым выражением рассматривая загаженное нутро подъезда.

— Не знаю, — признался Дакер.

— Вот, что и требовалось доказать! Эх ты, сыщик! Пришло время подключать дедуктивный метод.

— Подключай, — разрешил Дакер.

Лемонтий наморщил невысокий лоб, зажмурился, а потом энергично закивал каким-то своим мыслям.

— Есть! — сказал торжествующим шепотом.

— Что?

— Он где-то здесь, на первом этаже.

— Почему?

— Да потому, что лифт в доме обычный, а не грузовой. Коляска Оборотня в него не войдет. По лестнице он тоже не смог бы проехать. Значит, остается только первый этаж.

Дакер обвел задумчивым взглядом четыре одинаковых двери. За которой из них Оборотень?

— А мы сейчас послушаем. — Лемонтий на цыпочках подошел к одной из дверей, приложил ухо к дерматиновой обивке. Спустя несколько мгновений отрицательно покачал головой, переместился к соседней квартире.

— И долго мы будем так… — Договорить Дакер не успел. Одна из дверей распахнулась, на лестничную площадку выкатился Данила.

— Привет. — Похоже, он совсем не удивился.

— Ну что? — шепотом спросил Лемонтий.

В ответ Данила устало махнул рукой, сказал, потирая глаза руками:

— Нет его дома, поехали.

— Куда поехали? И вообще, о ком ты говоришь? — спросил Дакер.

Данила посмотрел на него долгим взглядом, едва заметно поморщился:

— Пошли в машину, по дороге расскажу.

— Это Херувим, — сказал он, включая зажигание.

— Херувим?! — в один голос переспросили Дакер и Лемонтий.

— Не, Оборотень, что-то ты не то говоришь! — Лемонтий покачал головой. — Херувим же педик.

— И что?

— Так у них же на баб не стоит! Им же совсем другую развлекуху подавай!

— А кто говорит о развлекухе? — сказал Данила сквозь стиснутые зубы. — Считаешь, то, что он сделал с Селеной, похоже на развлекуху?

— А что же? — смутился Лемонтий. — Мир полон извращенцами…

— Херувим не извращенец. Во всяком случае, не в том смысле, который ты вкладываешь в это слово. Он всегда был очень практичным. Он шага не делал, если это не сулило ему выгоды.

— И какая ж ему была выгода от всей этой истории?

— У Херувима рак, — опередил Данилу Дакер. — Для него этот сраный ритуал мог значить очень много. Даже если это всего лишь сказки, даже если его придумал кто-нибудь из «Черной готики». Правильно я говорю, Оборотень?

Данила кивнул.

— Так ведь это ж все полная ерунда! Абракадабра какая-то! В наш просвещенный кибервек…

— Для кого-то ерунда, а для кого-то последний шанс.

Лемонтий поерзал на сиденье, нервно почесал заросший редкой щетиной подбородок.

— Ну допустим, — сказал наконец. — У меня только один вопрос, где сейчас этот гребаный чернокнижник?

— В больнице, — ответил Данила. — Вчера вечером ему стало плохо, мать вызвала «Скорую».

— Мы едем в больницу? — уточнил Дакер.

Данила молча кивнул.

— А зачем? — встрял Лемонтий. — Хочешь прибить этого убогого?

— Хочу в глаза ему посмотреть…

— Посмотришь, а дальше что?

— Не знаю.

— Так, может, и ехать никуда не стоит? Ну посуди сам, Оборотень, что тебе его глаза, если ты решил не мараться?

— Отстань от него, — тихо, но твердо сказал Дакер. — Надо довести все до конца, нельзя останавливаться на полпути.