Во время чистки в Научно-исследовательском институте радиолокации физик М. Леонтович заявил секретарю парткома: "Я не согласен с антисемитским курсом, который сейчас принят партией… Могу назвать институты, откуда евреев увольняют в алфавитном порядке только за то, что они евреи". Леонтовича вынудили уйти из института, но без работы он не остался – известному физику предложили заняться исследованиями по разработке атомного оружия, однако и там не обошлось без преследований.

В конце 1950 года в ЦК партии подготовили документ о том, что "среди теоретиков физиков и физиков-химиков сложилась монопольная группа – Л. Д. Ландау, М. А. Леонтович, А. Н. Фрумкин, Я. И. Френкель, В. Л. Гинзбург, Е. М. Лившиц, Г. А. Гринберг, И. М. Франк, А. С. Компанеец, Н. С. Мейман и др. Все теоретические отделы физических и физико-химических институтов укомплектованы сторонниками этой группы, представителями еврейской национальности".

Это произошло после того, как состоялось первое успешное испытание советской атомной бомбы. Проектом по ее созданию руководил Л. Берия, физики-евреи были ему необходимы, а потому их не трогали. Ю. Харитон, один из руководителей атомного проекта, вспоминал: "В 1951 году приехала комиссия по проверке кадров… и распорядилась убрать Альтшулера… Я позвонил Берии. Тот спросил: "Он вам нужен?" "Да", – ответил я. "Хорошо, пусть остается", – сказал Берия. Альтшулера не тронули…"

Более того, Берия поддержал заявление видных ученых страны (среди них были Л. Ландау и А. Сахаров), выступивших против "невежественной критики" теории А. Эйнштейна. Всесильному руководителю атомного проекта разъяснили, что "важнейшие проблемы, стоящие перед советской физикой… не могут быть разрешены без использования теории относительности", и к Эйнштейну стали относиться более терпимо. Оставались "неприкасаемыми" незаменимые специалисты – авиаконструкторы М. Гуревич и С. Лавочкин, конструктор вертолетов М. Миль, создатель авиационного вооружения А. Нудельман.

С. Аллилуева (из книги "Только один год"):

"Если партии нужна была атомная бомба или спутник, то она не жалела ничего, и таланты, которые не перевелись в России, создавали всё, что угодно. Тут им прощали и забывали их еврейское, немецкое и дворянское происхождение, а вождь одаривал их бесплатными дачами, автомобилями, премиями…

Правительство эксплуатировало мозг, когда это было ему нужно".

5

К началу 1946 года среди директоров крупных заводов оборонной промышленности было 9 евреев и 41 русский; среди главных инженеров этих заводов – 33 русских, 17 евреев, среди руководителей основных конструкторских бюро и НИИ – 10 русских, 4 еврея.

В первые послевоенные годы началось преследование многонациональной инженерно-технической интеллигенции, тех самых специалистов, чьим трудом и талантами обеспечивалась поставка на фронт танков, самолетов, пушек, боеприпасов. Среди них оказалось немало евреев – директоров заводов, главных инженеров и главных металлургов, начальников цехов, работников министерств и научных учреждений. С 1949 года почти на каждом заседании ЦК партии рассматривали вопрос об увольнении евреев, отмеченных в годы войны многими наградами.

В 1950 году С. Гинзбург потерял пост министра промышленности строительных материалов (во время войны был наркомом по строительству, руководил эвакуацией заводов и размещением на новых местах). Тогда же обвинили в "засорении" кадров и уволили С. Сандлера, заместителя министра авиационной промышленности с первых лет войны (по отзыву министра, "расторопного и настойчивого, энергичного и инициативного руководителя").

Сняли и министра заготовок Б. Двинского – за "серьезные недостатки и ошибки в деле подбора и расстановки руководящих кадров". Среди прочего выяснилось, что работники одной из организаций Министерства заготовок "собираются в служебном помещении для чтения литературы на еврейском языке… ведут разговоры между собой не на русском, а на еврейском языке, организовали сбор денег… на венок артисту Михоэлсу… и глубокой ночью, втайне, организовали посещение его могилы".

Инициатива шла не только сверху – этому немало способствовали и работники на местах, желавшие занять освободившиеся должности и подняться по служебной лестнице. Весной 1950 года из города Миасса Челябинской области поступило в ЦК партии анонимное письмо за подписью "беспартийных большевиков" местного автомобильного завода:

"Мы пришли… к выводу, что социализм находится в опасности, так как все руководящие должности заняты евреями, а они все взоры устремили на Уолл-стрит и предадут нас в грядущей схватке с капитализмом. Народ возмущен и негодует… Когда же наша славная Русь – родина социализма – освободится от американских наймитов, евреев-националистов?.."

Из Москвы послали в Миасс ответственного контролера; с завода изгнали евреев, занимавших руководящие посты, среди них оказался и главный конструктор автозавода А. Айзенберг.

В 1950 году уволили Я. Юсима, директора подшипникового завода в Куйбышеве – при подходе немцев к Москве он руководил эвакуацией 1-го подшипникового завода и на новом месте наладил производство для военных целей. Юсима отправили руководить крохотным заводом по производству инвалидных колясок; он вскоре заболел и умер, не перенеся унижений и беспокойств в ожидании ареста.

Уволили директора карбюраторного завода в Ленинграде А. Окуня; вслед за ним последовали директор радиолокационного завода под Москвой А. Форштер, директор завода в Йошкар-Оле М. Дунаевский, директора металлургических заводов в Макеевке и Жданове А. Голубчик и П. Коган, главный инженер Харьковского тракторного завода Я. Невяжский.

На московском заводе "Динамо" арестовали директора Н. Орловского и группу евреев. В Новосибирске попал в тюрьму А. Котляр, директор завода по производству оптической продукции. В Челябинске сняли с работы директора электродного завода С. Бая, директора металлургического завода Я. Сокола, директора завода "Оргстекло" З. Шульмана, который в годы войны организовал производство бронестекла для самолетов.