Подлинной сенсацией стал перенос Хусейном Чалаяном на свои модели сунн из Корана.

Французская фирма Гермес время от времени выпускает тематические коллекции, основанные на тех или иных исторических художественных стилях. Можно вспомнить коллекцию, посвященную русскому искусству, созданную художницей Е. Мирошниченко, например, женский платок с русским алфавитом. Включение «большого искусства» в дискурс современных арт-экспериментов уже стало своеобразной традицией, а ретроспективизм – тренд актуальный и в коллекциях «от кутюр», и в моделях «пред-а-порте».

Культурно-историческая роль Петербурга, его значение как особенного культурно-исторического поля для современной культуры не вызывает сомнений. С одной стороны, репрезентация «петербургского мифа» стала модной темой и для художников, и для философов, а современный Петербург действительно является «культурной столицей» не декларативно, а по степени разнообразия и насыщенности художественной жизни. Пытливый зритель, читатель может обнаружить большое количество работ, посвященных осмыслению Петербурга – его мистичности, диалогичности, медиальности; особо модно говорить об обреченности и величии города.

Существует ряд устойчивых понятий, характеризующих город разных эпох, – Петровский Петербург, Петербург пышный, Петербург Достоевского (изнанка пышного), Петербург «как жертвенный камень истории» (от В. Крестовского до Ф. Сологуба, от В. Шефнера до М. Шемякина), блокадный Ленинград. Актуализуются питерский андеграунд, клубный и модный Петербург, советский коммунальный Ленинград; кроме исторически сложившейся мифологии рождаются современные мифы. С другой стороны, к сожалению, массово тиражируются подчас только «туристические виды», в которых репрезентируются одни и те же ракурсы и памятники.

В этой связи необычайную значимость приобретает работа по изучению, сохранению и развитию целостной культуры Санкт-Петербурга, которую ведут исследователи истории и культуры нашего города, а также петербуржцы-энтузиасты. Это тот процесс, который переживает сегодня не только Санкт-Петербург, но отечественная культура в целом. Актуальность процесса восстановления целостности истории культуры (допетровского, петровского времени, эпохи Российской империи, периода существования СССР, современности) во всем многообразии и неоднозначности связана с будущим культуры нашей страны в целом и Петербурга в частности. Не переписывание истории, как это уже было в различные периоды, не создание иерархии памятников под сиюминутные политические цели, а бережное отношение к культуре прошлого, у которой есть чему учиться. В этой связи хочется представить один из проектов, реализация которого была осуществлена в рамках очерченных целей [51] .

Исторические художественные стили интересны для современной моды в целом. Основываясь на принципе взаимодействия, главной ценностью моды становится умение сочетать не только разные стили, но и разные фактуры – плотное и воздушное, архитектурное и текучее. Идеи рококо и барокко были актуальны еще в 1970-е годы как направление реабилитации и переосмысления традиционной женственности. Корсеты, корсажи, легкие ткани, барочные орнаменты появляются в коллекциях Д. Гальяно, Ж.П. Готье, идеи необарокко в костюме развивал К. Лакруа, свой вариант рококо представляет В. Вествуд. Среди работ российских модельеров можно вспомнить коллекции И. Танцуриной, Н. Дригант, неоднозначные модели В. Юдашкина, работы мастерской С. Азархи. Ретро-тенденции, историзм в сочетании с использованием современных технологий и материалов, несомненно, являются актуальным направлением развития современной моды.

В международный день охраны памятников и исторических мест 18 апреля 2007 года в Санкт-Петербурге был представлен проект «Реставрацiя», реализованный в содружестве с Комитетом по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры Правительства города. Проект состоял из двух частей: презентации коллекции аксессуаров класса de luxe и показа коллекции модной одежды модельера Елены Бадмаевой. Цель проекта – актуализация культурного наследия Санкт-Петербурга, в котором особое внимание было уделено осмысленному воплощению идеи «понимающего взаимодействия» прошлого и настоящего через культурные памятники [52] .

Показательно, что при работе над проектом выяснилось, что многие памятники и документы не только не представлены широкой публике, но и не оцифрованы, не сфотографированы. Понятно, что при такой «культурной плотности» и нехватке средств невозможно уделить равное внимание всем памятникам, и существуют некоторые приоритеты, как в реставрации, так и в репрезентации культурных текстов. С данной позиции проект «Реставрация» – это и попытка показать горожанам и гостям нашего города ценность менее репрезентированных культурных текстов. Как удивительно точно пишет Л. Никифорова о возрождении Константиновского дворца в Стрельне, что это была не реставрация, не реконструкция, а реабилитация [53] .

Поэтому создатели проекта уделили большое значение исследовательской части, консультациям с учеными, сотрудниками музеев. Это позволило увидеть восемнадцатый век как время неоднозначное, наполненное культурными контрастами, а не только в контексте развития дворцового этикета. Как замечает Ю. М. Лотман, вопреки сложившемуся мнению, европеизация акцентировала, а не стирала неевропейские черты быта…непосредственным результатом в отношении к бытовому поведению была ритуализация и семиотизация тех сфер жизни, которые в «неинверсированной» культуре воспринимаются как естественные…каждодневное поведение становилось знаками каждодневного поведения [54] .