Он сжал в руке стакан и развернулся к сестре.

— Надеюсь, ты не думаешь, что можешь заставить меня это выпить? — проговорила она, иронически поднимая бровь.

— Кровь рабов, которых ты еженедельно приносишь в жертву, — процедил Ормак, подступая к ней, — уже пропитала каменные плиты, которыми выложен…

— Только не говори, что тебе их жаль! — перебила Ксанвия, медленно пятясь. В глазах у нее, впрочем, не было ни капли страха. — Или опять денег пожалел? Попроси у своего будущего тестя, уверена…

Ее прервала сильная пощечина. Ормака трясло от злости.

— Не смей! — прошептал он, хватая Ксанвию свободной рукой за горло. — Сейчас я навсегда лишу тебя возможности ставить под удар мои планы! — Он запрокинул голову сестры и прижал стакан к ее губам.

Девушка вцепилась ему в лицо ногтями, но он тряхнул ее так, что стукнули зубы.

— Выпей, или я сам донесу на тебя Камаэлю! — пригрозил он.

— Никогда ты этого не сделаешь! — прохрипела Ксанвия, глядя ему прямо в глаза. — И сам знаешь, почему!

Ормак выпустил ее, но лишь для того, чтобы ударить. Ксанвия упала на пол, и он прижал ее локти коленями, свободной рукой разжал рот и вылил в него содержимое стакана.

— Будь ты проклят! — прохрипела Ксанвия, как только он отпустил ее. Она попыталась засунуть себе два пальца под язык, но Ормак снова ударил ее. На этот раз девушка потеряла сознание.

— Derri juvas frepoiz! — произнес Квай-Джестра шепотом прямо ей в ухо, наслаждаясь каждым словом, хоть и не понимал их значения.

Теперь он избавится от ее своенравности и станет достойным женихом принцессы Армиэль. Та хоть и дала свое согласие на брак, но ее сердце еще тосковало по проклятому Маграду, оказавшемуся предателем, и Квай-Джестра понимал, что если до императора дойдет и будет впоследствии подтвержден слух, что сестра Ормака занимается черной магией, вопрос о его супружестве будет закрыт раз и навсегда, причем отнюдь не так, как ему хотелось бы.

Ксанвия застонала, приходя в себя. Она приоткрыла глаза и попыталась встать, но тут же обмякла. Подхватив сестру на руки, Ормак отнес ее на кровать и накрыл одеялом. Барон Деморштский сказал, что зелье подействует через семь часов. Их она проведет в забытьи, а когда проснется, уже не будет помнить, что когда-либо интересовалась черной магией, позабудет все, что узнала за время своих кровавых магических обрядов. У Ормака была еще одна причина желать этого — он боялся, что Ксанвия обретет такую власть, что он станет второй фигурой в семье Джестров. А этого Первый Советник допустить никак не мог.

Бросив последний взгляд на сестру, Ормак забрал склянку и вышел, приказав стражникам охранять дверь по-прежнему. Ему еще предстояло избавиться от всех этих жутких орудий пыток, коллекцию которых собрала Ксанвия, чтобы исторгать из рабов предсмертный ужас, который, как считала она, наделяет ее обряды особой силой. И книги, по которым она изучала магию, тоже нужно будет… нет, не сжечь — оборвал сам себя Квай-Джестра (они еще могут пригодиться), но хорошенько спрятать. Теперь уже, конечно, не от сестры, а от посторонних глаз.

И еще, торопливо проходя по безлюдным залам, Ормак подумал о том, что теперь, после того как он воспользовался снадобьем казантарца, ему придется рано или поздно возвращать долг. Если у него и была вначале мысль обвести колдуна вокруг пальца, то после увиденного в Цирке, когда барон Деморштский взмыл в поднебесье на драконе, державшем в лапах Сафира-Маграда, любые сомнения по этому поводу отпали.

Новый полет длился долго. Ящер нес Сафира и Дьяка над лесами и равнинами, озерами и реками, оврагами и холмами. На ночь они приземлялись где-нибудь в безлюдном и тихом местечке, чтобы поесть и поспать. Путь занял почти неделю.

Наконец ленивец-ящер опустился на небольшую скалу посреди пустыни. Сафир спрыгнул с седла и огляделся. На востоке виднелась цепочка дюн, ветер сдувал с них песок. Красное солнце, похожее на сгусток расплавленного металла, висело над горизонтом на фоне чистого бледно-голубого неба.

— Зачем мы сюда прилетели? — спросил Сафир, обернувшись к Дьяку, который замешкался, пытаясь что-то отыскать в седельной сумке.

— Чтобы овладеть магией, ты должен сперва познать самого себя, — ответил казантарец. — Тут это и случится.

— Вот так просто? Здесь и сейчас?

— В этой самой пустыне, — подтвердил Дьяк, извлекая из сумки два плоских камня и спрыгивая. — Тебе придется пройти испытание, которое не каждому по зубам. Но я верю, что ради цели, которую ты преследуешь, ты найдешь в себе силы. — Колдун ловко спустился со скалы и положил один из камней на песок.

— Что это за место? — спросил Сафир, следуя за ним.

— Пустыня Неизбежности.

— Зачем мы здесь? В смысле, я понял, что должен познать себя, но нельзя ли поконкретнее?